Халф-Джва-Джва

Сазди его толкало четверо людей: два землянина и два туземца
*Сзади

Однако, проблема решилась сама собой
Запятая после «Однако» не нужна.

Но потом из-под пепелаца, который вдруг зашатался и повернулся, высунулись три длинные серо-зелёные клешни. Но когда они жадно устремились внутрь вагонетки и начали пожирать всё, что там находилось, Шепард понял, что это не клешни, а глотки.
Тавтология.
Кроме того, Шепард не называл глотки клешнями, это сделал автор, поэтому второе «но» не нужно.

По мере приближения к центру, здания становились чище
Запятая после «центру» не нужна.

давая место ещё двух башенкам
*двум

Однако, какого-либо убранства здесь не было
Запятая после «Однако» не нужна.

кивнул ей куда-то в сторону, легонько тронув за локоть
Отсутствует точка.

Шепард вспомнил, что им нужно выступать и заиграл
После «выступать» нужна запятая.

Вэфсь забрался внутрь, а Бри встал возле трапа, заглядывая внутрь.
Тавтология.

тут же одел обратно
*надел

затолкал их в сторону монорельс
*монорельса

отошёл от них продолжая насвистывать мелодию
После «них» нужна запятая.

Фримен не сводил глаз и оружие
*оружия

старина Консул сейчас попивает фруктовый сок и не догадываясь
*не догадывается

их не так-то просто пробить даже ними
*ими

Однако, от земли к Щитодэли проходило несколько железных дорог
Запятая после «Однако» не нужна.

Он уже было подумал, что вот-вот разобьётся, но в следующее мгновение он почувствовал
Тавтология.

как через врата, или, если угодно, станцию
Запятая после «врата» не нужна.

Ухудшение экологии привело к болезням, пандемиям, эпидемиям и резкому скачку смертности
Это звучит примерно как «привело к смертям, колоссально большому количеству смертей и множественным смертям».

Шепард отобрал у солдата транксенатор и направил его на подбежавших солдат.
Тавтология.

Назад, а то транхренирую к...!
*!..

А откуда ты вообще знаешь об Халф-Джва-Джве?
*о

Э-э нет, так не пойдёт
После «Э-э» нужна запятая.

Даже если так, то подумай о Джине: что я ей скажу, если с тобой что-нибудь случится.
Вместо точки нужен вопросительный знак.

и в скоре узнал, где найти тюремщика
*вскоре

Шепард вырвал листок и протянул её контрабандисту
*его

там вы быстро освоетесь
*освоитесь

    Гордон Фримен опаздывал. Ну, как всегда. Он с нетерпением ходил по вагончику, который, казалось, с каждым метром тащился всё медленнее и медленнее. В конце концов, он вовсе остановился перед отрезающими монорельс воротами, а с платформы-моста над ним на Гордона уставился, а затем глумливо ухмыльнулся охранник в синей форме и блестящей каске.
    — Ну давай же, быстрее! — в сердцах воскликнул Гордон и пнул ближайшее кресло, о чём в ту же секунду пожалел и сел на соседнее, потирая ногу.
    — В чём дело, Гордон? Ты куда-то спешишь? — с деланным добродушием поинтересовался охранник.
    — Чёрт побери, Барни, давай быстрей! Если я опоздаю, Илай откусит мне голову!
    — Так откуси ему ногу, чтобы можно было от него убежать! — предложил Барни, но всё-таки заторопился к рубке управления. Наконец-то ворота расступились, и из платформы впереди высунулся конец монорельса и пристыковался к пройденному вагончиком отрезку.
    — Счастливого пути! — пожелал Барни и помахал рукой. Гордон мрачно кивнул. Вагончик тронулся, и в ту же секунду из динамиков где-то под потолком полился женский голос:
    — Добро пожаловать в Белую Мезу. Сами ли вы выбрали работать здесь, или вас направили по распределению, Белая Меза — это лучший научно-исследовательский институт штата Новая Мексика. Мы настолько горды тем, что работаем здесь, что называем это место своим домом. Добро пожаловать. Добро пожаловать в Белую Мезу. Здесь интересно.
    — Бла-бла-бла... — недовольно пробурчал Гордон. За два года работы он уже наизусть знал эти слова. Как же они бесили его своим бессмысленным пафосом!
    Вдруг из громкоговорителей полился гимн, и хотя было принято стоять по стойке смирно во время его воспроизведения, Фримен даже и не думал шевельнуться. Ему настолько всё надоело, что ему уже было всё равно, даже если кто-то, увидев сию вопиющую халатность, сообщит начальству или даже накатает донос в АНБ... По крайней мере, так он думал, пока не обнаружил, повернув голову к окну, ещё один вагончик-монорельс, в котором стоял некто, жутко похожий на правительственного агента, быть может, даже пресловутого АНБ — в строгом официальном тёмно-синем пиджаке и галстуке. У этого человека был холодный безразличный взгляд, которым он глядел на отлынивающего доктора физики так, как будто смотрел на пустое место.
    Не помня себя, Фримен в то же мгновение совершенно инстинктивно подорвался с места и стал по стойке смирно, положив руку на сердце и губами шепча слова гимна, подняв прикрытые веками глаза под прозрачными стёклами очков к потолку.
    Когда гимн закончился, Гордон мельком взглянул в сторону, но человек в деловом костюме уже о чём-то разговаривал с незнакомым Фримену седым профессором. Фух, кажется, пронесло. Гордон вытер пот со лба. Всё-таки прискорбно, что он согласился на предложение доктора Кляйнера и, воспользовавшись его связями и рекомендациями, устроился сюда. С таким уровнем подозрительности как здесь он ещё ни разу не сталкивался, и это порядком выматывало. Если из-за его опоздания ещё и Илай его станет донимать...
    — Внимание, говорит администратор доктор Брин. Тестовый запуск Большого Адронного Телепорта отложен на полчаса. Если вы встретите доктора Гордона Фримена, немедленно сообщите ему, что его ждут в Главной Тестовой Камере...
    — О-о-о нет! — Гордон воздел сжатые в кулаки руки к потолку. Теперь Илай точно устроит ему выговор. Не говоря уже о том, что и высшее начальство знает о его промахе и даже сам администратор Брин. Гордон был готов поспорить, что теперь его занесут в список неблагонадёжных. А это означало, что его карьере учёного практически наступит конец. Впрочем, прямо в эту минуту его больше волновало, как его будет мучить Илай своими поучениями и нытьём о Холодной войне. Как будто это лично он, Гордон, виноват в напряжении отношений между Америкой и Союзом.
    Остаток пути физик проделал в подобных мрачных мыслях, пока вагончик окончательно не остановился перед металлическим мостом, подвешенным на толстых стальных канатах, жёстко зафиксированных к потолку.
    — Доброе утро, доктор Фримен, похоже, вы опаздываете...
    — Уже опоздал, так что можете не спешить. — раздражённо ответил Гордон подошедшему охраннику. Тот хмыкнул в ответ и, набрав секретный код, выпустил Гордона из вагона. Фримен проследовал за ним до ворот, у которых охранник набрал второй пароль. "И как они всё это помнят?" — подумал Гордон. Ворота распахнулись и пропустили физика в шлюз, который вёл в главный зал комплекса "Аномальных материалов", в котором Фримен, собственно, и работал. Помимо этого комплекса, Гордон мало куда имел доступ, да и здесь внутри не всё было доступно для него, хотя профессора, имеющие более высокие уровни допуска, часто водили его в пока ещё "запрещённые" для молодого учёного помещения.
    — Доброе утро, доктор Фримен, похоже, вы... — начал было сидящий на посту охранник.
    — Да знаю, знаю. — оборвал его Гордон.
    — Гм... Хорошо, но это ещё не всё. У нас тут небольшие неполадки в системе, похоже, советские хакеры каким-то образом получили доступ к нашей сети и попытались устроить тут бардак... Но вы не волнуйтесь. — заверил охранник. — Ничего серьёзного, просто потёрли базу сетчаток глаз, когда закончите с экспериментом, возвращайтесь, я расскажу, что вам нужно будет сделать.
    — Ага, если меня к тому времени уже не уволят. — кисло ухмыльнулся Гордон и пошёл прочь. Он поздоровался с прошедшим мимо профессором и начал раздумывать, что делать дальше. В принципе, до начала эксперимента оставалось чуть больше двадцати минут, и значит, Илай не мог держать его у себя дольше этого времени. А это, в свою очередь, означает, что если Гордон хочет слушать Илая как можно меньше, то ему нужно просто перекантоваться где-то минут пятнадцать... В принципе, он может сходить в буфет, тем более, что ему хотелось пить.
    Но в этот момент полуавтоматическая дверь отъехала в сторону, и оттуда вышел высокий крепкий негр с сединой в висках.
    — Гордон, дорогуша! — запричитал он. — Где тебя, чёрт возьми, носит?!
    — Да, я знаю... знаю... — беспомощно подняв ладони, произнёс Гордон. То, чего так боялся Гордон, свершилось — это был Илай.
    — Я был бы удивлён, если бы ты не знал, ведь даже сам Администратор уже в курсе!
    — Доктор Вэнс, я слышал его обращение...
    — Так, давай немедленно в мой кабинет, мне нужно с тобой поговорить, пока у нас ещё есть время перед запуском. — Илай зашагал по коридору, и Фримену не оставалось ничего, кроме как плестись следом.
    Они вошли в его уютненький кабинет, в котором с одной стороны висела таблица Менделеева (вернее, сейчас, из-за политических соображений, её следовало называть просто периодической системой химических элементов), а с другой — политическая карта Земли. Илай закрыл дверь за собой и, указав Гордону на стул, сам, скрестив руки на груди, упёрся в край своего письменного стола.
    — Гордон, как это понимать?!
    — Я просто проспал...
    — Проспал?! И это твоё оправдание?.. Ты что, забыл, что пока ты дремлешь, враг не спит! — Илай обогнул стол и, подойдя к карте, красноречиво ткнул в большое розово-красное пятно, занимающее большую часть Азии и Европы. — Ты забыл, что вот уже пятьдесят лет, как мы находимся в состоянии Холодной войны — войны между Коммунистическими Штатами Америки и Союзом Советских Капиталистических Республик? Ты забыл, что мы окружены врагами — кругом враги, Гордон! — воскликнул Илай и продолжил тыкать в карту. Здесь враги, здесь, здесь и здесь. Союз — капиталисты, в Европе — буржуа, даже в Соединённом Королевстве заправляют магнаты-лэндлорды. А Китай и Индия слишком хитры, чтобы выбрать чью-то сторону. И хотя на нашей стороне Тайвань, Япония, Сингапур, Южная Народная Республика Корея, Федеративные Коммуны Германии, Социалистическая Канада и Народная Мексиканская Республика, этого очень мало! Все остальные наши "союзники" — это отсталые африканские или южноамериканские страны, которые и при всём желании не предоставят нам ощутимой помощи.
    — Как страшно жить. — бесцветно ответил Гордон.
    — Вот именно! А ты спишь! Просыпаешь такой ответственный эксперимент... Как тебе не стыдно? Неужели зря мы тогда, шестьдесят лет назад, сразу после Великой Депрессии — этого ужаснейшего урока американскому пролетариату — собрали все наши доллары — эти грязные зелёные бумажки — собрали в одну кучу и сожгли, подавая пример, которому пока никто больше не решился последовать? Помни, что пока ты дремлешь в своей уютненькой кроватке, космические корабли Союза капстран бороздят просторы вселенной! И это не метафора! Первый космический полёт — они! Первый исследовательский аппарат на другой планете — снова они, первый человек в космосе... И даже на Луну они первыми слетали!
    — Хм, а я почему-то думал, что они состряпали это кинцо на Мосфильме...
    — Не стоит недооценивать наших врагов! Даже если это снято в павильонах Москвы или Ленинграда, это не имеет значения, потому что остальной мир им поверил, а у нас даже такого, как ты выразился, "кинца" нет... И вообще, я не об этом... Я хочу сказать, что космос уже практически у них. Нам нужно достойно ответить им, и телепортация — как раз то, что нужно. Учёным всех стран, независимо от расы, национальности и убеждений, стало очевидным, что скорость физического перемещения ограничена скоростью самой быстрой сущности во Вселенной — фотонов. Ни нам, ни капстранам хотя бы одна тысячная такой скорости ещё долго не будет доступна, если это произойдёт хоть когда-либо вообще. Без таких скоростей мы застрянем на этой планете, или, по крайней мере, в этой солнечной системе надолго. Но телепортация, теоретически, не имеет подобных ограничений. Благодаря ней мы сможем мгновенно переместиться в любой конец вселенной. Если это действительно возможно, то все достижения Союза просто померкнут на фоне наших успехов! Пока они со скоростью улитки будут ползти до Сириуса, мы уже будем там показывать им "петуха"!
    — Да-а... круто. — наконец-то смог вставить слово Гордон.
    — И успех этого дела зависит от тебя! Ты должен принять участие в эскперименте, Гордон. Во имя своей страны, во имя коммунизма, во имя социалистических идеалов... И ради избавления от капиталистической заразы, от загнивающего Востока! Вонь которого, кстати, доносится через оба окена даже до моего носа. Представляешь, вчера я прочитал в "Новый Йорк Таймз", что у них разрешили гомосексуальные браки? — Илай произнёс это с максимальным отвращением, на которое был способен, но Фримен заметил в его взгляде горящий, прямо-таки неподдельный интерес.
    — Н-да-а? Какой ужас. — немного растерянно ответил Гордон.
    — И не говори! Дикари! Я прямо жду-недождусь, когда наш крылатый коммунизм с ядерными боеголовками наконец-то накроет их! Я всегда говорил и буду говорить впредь, что после Хиросимы и Нагасаки нужно было палить если не по Москве, то хотя бы устроить демонстрацию на Киеве или Варшаве. Вот тогда бы сразу стало на одну страну развитого коммунизма больше.
    Гордона этот разговор уже порядком утомил.
    — Это всё безусловно интересно, доктор Вэнс, но я вполне понимаю свою роль и свою оплошность.
    — Если бы понимал, не опоздал бы. — отрезал Илай. Он сел за стол и стал переворачивать лежащие на столе документы. — Ладно. Я вижу, что наш разговор уже наскучил тебе. Хорошо, ты свободен. Хотя нет, подожди. Захвати из лаборатории 32С микроскоп и передай его доктору Кляйнеру. Он по рассеяности забыл его у меня. Ну всё, ступай, камрад. Ступай, и возвращайся только с успехом.
    — Так точно, камрад Вэнс. — пробормотал Гордон и поспешно, пока тот не передумал, покинул кабинет.
    "Фух, думал, я уже от него не избавлюсь..." — он посмотрел на часы и обнаружил, что в запасе у него есть ещё целых десять минут. — "Ну всё, иду в буфет, иначе я умру от жажды."
    Камрад Гордон вошёл в крохотное помещеньице, в котором с трудом умещалось только два стола с четырьмя парами стульев, холодильник и два автомата с газировкой. Учёный с предвкушением приблизился к ближайшему и, быстренько сориентировавшись, нажал на кнопку. В автомате что-то проурчало, но на этом всё закончилось.
    — Да что такое? — со злобой выговорил Гордон и стукнул по автомату.
    — Не работает. — сказал кто-то сзади, чавкая. Фримен обернулся и увидел сидящего за столиком пожилого человека в чёрном деловом костюме и белой рубашке. Он поправил свой галстук, а затем поднял и поднёс к губам дымящуюся чашку кофе, не отрывая глаз от газеты, которую он придерживал другой рукой. Это был Магнуссон, шеф их отдела внутренней безопасности. По большому счёту, он был агентом АНБ, хотя формально считался служащим НИИ и пользовался всеми благами института.
    — Я догадался. — огрызнулся Гордон и подошёл ко второму автомату, но и с ним его ожидала неудача.
    — И этот не работает. — с жизнерадостной ноткой сообщил Магнуссон очевидное.
    Гордон разочарованно вздохнул и мечтательно протянул:
    — Я слышал, что в капстранах тоже есть такие автоматы, только в них надо опускать монетку. Опускаешь монетку — тут же получаешь банку. А не как у нас, каждый давит на кнопку и берёт сколько влезет без ограничений... Пока банки не закончатся... — Гордон в сердцах пнул автомат.
    — Уж не капиталист ли вы часом, камрад Фримен?
    — Как будто вы мне поверите. — осклабился физик. — А если б я и впрямь был бы капиталистом, то прямо так бы я вам и сказал, ха. Вы бы лучше на товарища Вэнса обратили б внимание... А то что-то его больно подозрительно интересует тема гомосексуализма...
    — Это не запрещено законом. А вот клевета — запрещена. — Магнуссон опустил газету и, одарив Фримена взглядом, добавил. — Это я так, напоминаю.
    Гордон с мрачным выражением лица направился к выходу.
    — Фримен, погодите секунду, вы бы не могли быть любезным и немного поднять температурку в микроволновке? У меня там сэндвич подогревается, а мне уже через две минуты надо бежать.
    — Конечно. — Гордон повиновался.
    — Вот спасибо.
    — Нет проблем. — сказал Гордон, нажимая на кнопку. — Всегда пожалуйста. — сказал он, продолжая давить на неё и злорадно усмехаясь. Сэндвич со смачным хлопком разлетелся на части, заляпав стекло микроволновки.
    — Чёрт побери, Фримен, что вы делаете?! — завопил Магнуссон, оборачиваясь. — Мой сэндвич!
    — Я случайно... — взмахнул руками Фримен и, удовлетворённый, покинул столовую.
    Он заспешил в раздевалку, где, поздоровавшись со знакомым профессором, скинул свой лабораторный халат и верхнюю одежду, чтобы надеть специальный защитный костюм, хранящийся в отдельном помещении, скрытом за дверью, защищённой замком со считывателем карт. Гордон просунул своё удостоверение в считыватель. Тот пискнул и подмигнул физику зелёным огоньком. Тяжёлая дверь медленно убралась вниз. Фримен вошёл в небольшое холодное помещение — дверь тут же захлопнулась — у стен которого стояло несколько шкафов с электроникой. У противоположной стены в специальных камерах красовались они — H.E.V.-костюмы. Их было всего лишь три штуки, поэтому доступ сюда имели немногие, и с сегодняшнего дня в круг этих немногих был включён и Гордон.
    Два из трёх костюмов уже забрали, и только третий, ярко-оранжевый, с гордым символом "лямбда" на груди ждал, когда же его снимут.
    — Ты сегодня не спешишь... — раздался насмешливый женский голос.
    Фримен обернулся и увидел симпатичную темноволосую женщину чуть младше себя. Она была одета в H.E.V. бордового цвета.
    — Чёрт возьми, Колетт! — Гордон забежал за ближайшую компьютерную стойку. — Я стесняюсь.
    — Да брось. — с лёгким раздражением в голосе произнесла та. — Как будто я уже не видела тебя в одних носках. — опустив взгляд, она добавила. — Ты и сейчас в них.
    — Здесь холодно. — отрезал Гордон.
    — Ох, бедняжка... — она сделал шаг в его сторону. — Ну иди сюда, я тебя согрею...
    — О б-же мой, Колетт. — делая шаг назад, всплеснул руками физик. — У меня через пять минут важный эксперимент, а ты тут пристаёшь ко мне... Как будто мало мне Илая!
    — Он всё-таки поймал тебя?
    — Ага. Устроил мне лекцию о капиталистах и гомосексуалистах...
    — Вот уж не думала, что эти понятия тождественны. — усмехнулась Колетт.
    — Ну, он такого и не утверждал... — Фримен тяжело вздохнул. — Колетт, ты так и будешь стоять здесь? Нам обоим нужно готовиться к эксперименту.
    — Ладно, зануда. — наклонив голову набок, ответила коллега. — Не буду тебе мешать. Но сразу после — ты топаешь ко мне, понял? Я накрою стол, и мы с тобой отпразднуем сегодняшнее событие. Пока. — она послала скукожившемуся от холода Фримену воздушный поцелуй и, повернувшись на каблуках, наконец-то зашагала прочь.
    Как только пневматическая дверь с коротким всхлипом закрылась за ней, Гордон тут же ринулся к стоящей у стены панели управления. Она пестрила большим количеством кнопок, рычажков и моргающих лампочек.
    — Вот же... — протянул физик. Надо было спросить её, как открыть капсулу с костюмом. — Ладно... применим метод научного тыка. — Гордон протянул палец в сторону трёх самых больших красных кнопок. Недолго думая, он надавил на центральную. В ту же секунду завыли сирены и замигали красные аварийные огни. Зарычав, Фримен надавил на кнопку снова, но это не произвело никакого эффекта, сирены по-прежнему продолжали выть. Он нажал ещё раз, с тем же результатом.
    — Внимание, противопожарная система включена. — сообщил механический голос, и в ту же секунду с потолка забрызгала вода. Выругавшись, Гордон безуспешно нажал проклятую кнопку ещё несколько раз подряд. Наконец-то осознав тщетность своих попыток, он окинул взглядом всю панель и тут же обнаружил небольшой рычажок, подписанный "FALSE ALARM". Дёрнув его, Гордон отключил сирены и воду.
    — Ну вот, теперь я весь мокрый... — физик-экспериментатор провёл рукой по своей майке. — Ладно, эксперимент всё равно не займёт много времени, потерплю. — он обернулся обратно к панели. — Только бы достать костюм, чтобы эксперимент снова не оказался сорван... Как же это сделать?.. — его глаза наткнулись на неприметную надпись над тремя кнопками в углу: "H. E. V.  L O C K". Центральная кнопка подсвечивалась жёлтым светодиодом.
    С небольшой долей опаски, Гордон быстро нажал её и отпустил. Поначалу ничего как будто и не происходило, но спустя несколько секунд стеклянный цилиндрический панцирь, окружающий заветный костюм, распахнулся, его половинчатые сторки отошли в разные стороны. Вздохнув, физик подошёл к капсуле и стал вытаскивать отдельные модули костюма. Постепенно он облачился в него и, открыв панель на левом рукаве, включил встроенную в него компьютерную систему. Костюм подсветился изнутри, а из встроенного в воротник динамика понеслось:
    — Добро пожаловать в H.E.V. костюм, разработанный инженерами нанотехнологического отдела Белой Мезы, прошедший сертификацию на соответствие государственным стандартам безопасности №234XYZ-45, одобренный коллегией 146-го съезда трудового союза инженеров и лично товарищем Рейганом... — на несчастного Гордона полились ещё десятки названий, номеров, кодов и прочей технической информации и откровенной пропаганды.
    — Чёрт побери, как это выключить?!
    На его счастье, бормотание костюма стихло само собой и, не теряя более ни секунды, Фримен заспешил к выходу. Он шёл по коридору, рассеянно кивая здоровающимся с ним учёных и уже не думая ни о чём, кроме эксперимента. До тестовой камеры оставалось ещё совсем немного, но он отклонился с пути, чтобы захватить микроскоп доктора Кляйнера. Он быстро отыскал лабораторию и, захватив прибор, направился обратно. Завернув за угол, он увидел преграждающего ему путь военного — в камуфляже, бронежилете и полупрозрачной маске.
    Сперва Гордон удивился, что нужно этому солдафону в их НИИ? Но тот, завидев Фримена, подошёл к нему поближе, и учёный смог разглядеть бирку с именем на его груди: "кпрл. ШЕПАРД". Ему было знакомо это имя. Это был будущий муж Джины Кросс — подруги и коллеги Колетт. Хотя Гордон вместе с Колетт часто разговаривали с Джиной, он ещё ни разу не встречался с Шепардом, хотя знал, что тот, как военный, мог получить пропуск сюда и нередко этим пользовался, чтобы навестить её.
    — Эй ты, яйцеголовый! — не особенно любезно обратился капрал. — Пройдёшь со мной.
    — Зачем? — оторопел Фримен.
    — Э... Тут такое дело... Появился какой-то гражданин, утверждает, что он инопланетянин.
    — Я-то тут при чём? Я доктор физики, а не психиатрии, сумасшедшие — не моя специальность, да и вообще у меня сейчас важный эксперимент!
    — Да подождёт твой эксперимент! Ты иди за мной, сразу всё поймёшь!
    Гордон горестно вздохнул, но понял, что спорить бесполезно, и решил посмотреть в чём дело, надеясь, что оно пустяковое.
    Какого же было его удивление, когда солдат, распахнув соседнюю дверь, вошёл и, обратившись к кому-то: "Вот, я тут нашёл кое-кого." — и отойдя в сторону, открыл взору Фримена странное скрюченное существо с тёмно-коричневой кожей, большим красным глазом и ярко-зелёным блестящим ошейником! Вдобавок, у него было три руки: третья, маленькая, торчала прямо из его груди и была вооруженна красивыми красными когтями.
    Но самым шокирующим было то, что это существо ещё и говорило.
    — Какой планэт? — его голос оказался грубым и хрипловатым, но громким. Когда его пасть открывалась, были видны маленькие клычки в уголках рта, других зубов видно не было. — Какой планэт, гаварю, та? Лах? Лах ллям!
    — Э-э... О-о... — выдавил Фримен. Он с трудом оторвался от созерцания, несомненно, инопланетного существа, и обратился к Шепарду. — Что?.. Что он говорит?
    — Спрашивает, какая планета же.
    — Ну... Земля же! — Гордон повернулся к инопланетянину. — Земля!
    — Не знай никхакой Сэмля, нхэт.
    — А, блин, ну да, откуда же им знать про название и местоположение планеты... — кисло выдавил Гордон. — А может Терра? Терру знаете? А, чёрт, что я чешу... Латынь им тем более не должна быть известна... — затем физик встрепенулся. — Стоять! А откуда ж он тогда наш язык знает?
    — Тхэлэпати... Та...
    — Телепатия?.. Вот это круто! — Гордон в ошеломлении повернулся к Шепарду. — Ты понимаешь, какое это открытие для науки? Понимаешь?
    — Понимаешь... — капрал явно не разделял его восторг. — Ты лучше расскажи товарищу, на какую он планету попал, чего хочет вообще!
    — Ну да, конечно... — Фримен обернулся обратно к пришельцу. — Раз ты владеешь телепатией, то попробуй прочитать мои мысли, я сейчас буду думать о Земле.... э-э, Терре. — он зажмурил глаза и продолжил говорить. — Вот, сейчас я представляю мысленное положение Солнца в окрестностях ближайших звёзд... А теперь я думаю о положении Солнечной системе в галактике...
    — Та, эта хорошо, но какхой калактек?
    — Э-э, что?..
    — Калактег, говорю, кахой!
    — Э-э, ты чё, нормальный у нас галактек, ничего не ка... А, ты спрашиваешь, какая галактика? Э-э, ну... Это посложнее... Ну вот, вот рядом с нами Туманность Андромеды, такая вот она. — Гордон опять зажмурил глаза и даже развёл руки в стороны, словно пытаясь наглядно показать размеры ближайшей спиральной галактики. — Треугольник... Какие ещё у нас есть... — Гордон открыл глаза и повернулся к солдату. — Какие у нас ещё галактики есть?
    — Ну я откуда знаю? — возмутился капрал. — Ты же у нас учёный.
    — Нхэт, это не то... — грустно протянул пришелец. — Ты мне тут покажи, какой кхалактек. — он откуда-то, будто из воздуха, выудил странную чёрную плату с моргающими на ней лампочками, беспорядочно выложенными в виде круга. Инопланетчик протянул плату Гордону, и тот, немного опасливо, принял её, но сколько он ни таращился, понять её не мог. — Какхой тентура, скажи. — продолжил ломать своё пришелец. — Нхомер в спирали.
    — Нет, не понимаю. — физик протянул то ли плату, то ли карту обратно. — А ты нам расскажи, как попал-то сюда?
    — Кхак попал, апычно попал, каардинат нэх тот ввёл!
    — Нет, с помощью чего, какого приспособления?
    — Апычни, пхортативны, фхот. — пришелец протянул ещё какую-ту штуковину, на этот раз прямоугольной угловатой формы.
    — Хочешь сказать, что ты попал сюда с помощью этого? — недоверчиво ткнул пальцем в девайсину в руках Гордона Шепард.
    — Поразительно, да? — улыбнулся Фримен. — Не могу представить, какой тут принцип?
    — Апычни принцип, патхумал каардинат, нашал — атправил, вот этот кнопка. — он указал когтём в самый краешек прямоугольника.
    — Какая кнопка? — спросил Шепард. — Здесь нету.
    — Эсть.
    — Где?.. — капрал неуклюже ткнул в девайсину, прямо в то место, на которое указал пришелец.
    — Итьхиоты. — пробормотал пришелец, стоящий посреди пустой комнаты.

    Доктор Гордон Фримен и капрал Адриан Шепард стояли посреди покрытой серовато-жёлтым песком пустыни. Они молчали. Они не могли понять, как оказались здесь. Казалось — только секунду назад они находились в одном из лабораторных помещений Белой Мезы и разговаривали с таинственным, невесть откуда взявшимся несомненно инопланетным существом... А теперь они стояли здесь, на песке. Они не заметили, как произошёл переход: не было никаких вспышек, звуков, умопомрачнений, ничего. Просто они вдруг оказались здесь, сами не понимая как и, пожалуй, толком не осознавая, что же с ними произошло.
    Шепард обернулся и, увидев стоящего рядом Фримена, спросил:
    — Ты то же видишь, что и я?
    — Песок... — полуразборчиво пробормотал физик.
    — Песок, ну?
    — Пустыня... — Гордон поднял взгляд вверх. — Небо, солнце... Облаков нет.
    — Значит, сработала эта... хреновина! — в сердцах выругался солдат. Он положил на песок рюкзак, который был у него в руках и сделал круг вокруг него, осматриваясь. Он опять обратился к Фримену. — Ну, ты же у нас учёный, скажи, это Земля, или нет?
    — Ну... — Гордон потряс головой, пытаясь придти в себя. — Гравитация вроде нормальная, воздух есть, солнце на небе... вроде всё выглядит, как обычно. Только песок... — Фримен тоскливо огляделся вокруг.
    — Значит, будем считать, что мы на Земле. Какие пустыни у нас есть?
    — Сахара, Гоби, Каракумы, Кызылкум...
    — Ну это что, у нас?
    — А... — опешил Гордон. — Ну тогда Большой Бассейн, Сонора и Мохаве...
    — Мохаве — это где?
    — Калифорния, юго-восточная часть, Сонора — чуть южнее.
    — А, ну да, вспомнил.
    — А Большой Бассейн — это практически вся Невада.
    — Нет, будет считать, что мы в Калифорнии... Солнце на востоке, значит, Лос-Анджелес — там! — сделал вывод капрал. — Пошли. — солдат поднял рюкзак с песка и пошёл в выбранном направлении. Гордон тоскливо поглядел ему вслед, борясь с сомнениями. Тот заметил, что идёт один и, полуобернувшись, стал подгонять облачённого в H.E.V.-костюм физика:
    — Пошли-пошли, Микроскопыч!
    Гордон понял, что больше ничего не остаётся делать и поплёл следом, увязая в песке под тяжестью костюма и лежащего в руке микроскопа.
    Некоторое время они шли молча, волочась под палящими лучами солнца. Шепард, вспомнив, что они друг другу не представились, спросил:
    — Эй, товарищ. Забыл спросить, как вас зовут.
    — Фримен. Гордон Фримен.
    Солдат остановился и обернулся:
    — Неужели тот самый? Вот как совпадение! Джина и Колетт многое о тебе рассказывали... Меня зовут Адриан Шепард, капрал.
    — Да, я видел на бирке. Джина про тебя тоже не раз упоминала...
    — Ну что же, рад познакомиться. — капрал протянул руку для рукопожатия. — Хотя лучше бы наше знакомство состоялось в каком-нибудь более приятном месте...
    — Определённо. — пожав руку, поддакнул Гордон.
    — Ничего, я выведу нас отсюда, и не в такие передряги попадал... — капрал говорил это скорее себе. Они продолжили топать по песку, оставляя в нём две двойные цепочки следов.
    — Ты когда-нибудь был в Голливуде, Скопыч?
    — Не.
    — Если я прав, у нас хороший шанс попасть туда. Как тебе такая перспектива?
    — Да, круто. — не особо радостно ответил тот. — Вот только сегодня у меня должен был быть важнейший для моей карьеры учёного-физика эксперимент... На который я сперва опоздал, а теперь, судя по всему, сорвал окончательно и бесповоротно.
    — ... На твоём месте, я бы беспокоился о другом... Впрочем, мы с тобой и так в одной тарелке, и я как раз занят тем, что обдумываю, как нам выбраться отсюда живыми... Советую последовать моему примеру.
    — Об этом я тоже думал... — Гордон недолго помолчал, затем спросил. — А что у тебя в рюкзаке?
    — Да так, разные вещички. Из съестного разве что уксус... А, совсем забыл — макароны есть. Спагетти. Джина их любит, попросила принести на ужин...
    — Мда, негусто. Воды нет?
    — Ни капли... Хочешь пить?..
    — Н-н... Теперь хочу.
    — И я хочу. Придётся терпеть. Сколько человек может продержаться без воды?
    — Максимум двое суток, по-моему.
    — Гм... — задумчиво протянул капрал. — Допустим, до Лос-Анджелеса пятьдесят километров. Средняя скорость человека — около пяти километров. Значит, мы сможем добраться до него примерно за десять часов ходьбы. Даже если прибавить время на отдых и сон, не больше суток. И нам ведь не нужен сам Эл-Эй, главное — добраться до цивилизации. Так что у нас неплохие шансы, на самом деле.
    — Если только мы на Земле... А если нет?
    — Давай не будем загадывать наперёд? Хоть что-то здесь отличается от Земли?
    — Ну, например, это? — Фримен указал рукой куда-то в сторону. Шепард проследил его взгляд и увидел в паре километров от них обломки, торчащие из песка. Шепард остановился и, обернувшись к Фримену, мотнул головой в сторону развалин. Они приблизились, чтобы рассмотреть их получше. Стало видно, что полузасыпанные песком столбы целиком состоят из изъеденного коррозией металла, причём очень сильно изъеденного, как будто он пробыл много времени в морской воде.
    Они ходили между обломками, силясь понять, что же это могло быть. Гордон с любопытством протянул руку к ближайшему и прикоснулся к нему. Его прикосновение не было сильным, но ржавый остов тут же осыпался, а затем и вовсе отвалился.
    — Ой! — от неожиданности воскликнул он и с недоумением на лице взглянул на товарища по несчастью. — Я дотронулся совсем легонько.
    — Кажется, я знаю, что это. — мрачно произнёс Шепард.
    — Серьёзно? Что?
    — Нет, этого не может быть. — капрал отвернулся лицом к западу.
    — Что это? Что? — упрямо затараторил Гордон. Шепард сдался:
    — Это субмарина. Подводная лодка. Была когда-то.
    Фримен опешил. Он окинул взглядом симметрично торчащие столбы и спросил:
    — Так что же это за место тогда? Как здесь могла оказаться подводная лодка? Ведь она же не может плавать в пустыне! — воскликнул он.
    — Конгениальное умозаключение, Фрима! — саркастически-зло произнёс капрал. — Теперь я вижу, для чего нужно получать докторскую степень в МИТе.
    — Кто бы умничал. — оскорбился физик. — Это ты нас сюда затащил! Ты, что, не знаешь, что тыкать куда попало — это исключительная прерогатива беломезовского отдела научного тыка? В конце концов, это они специалисты в этом деле, пусть они и разбираются!
    — Фримен, я простой солдат, откуда мне было знать, что это целая научная дисциплина?
    — Типичный подход солдафона: кинуть бомбу куда попало и смотреть, что будет. — Гордон повернулся и начал взбираться по крутому склону песчасной дюны, блокирующей вид на местность вокруг затонувшей в песках подлодки. У него это плохо получалось: песок постоянно осыпался, да и обутые в H.E.V.-ботинки ноги увязали в нём.
    — Э-э, ты куда собрался?
    — Подальше от тебя! Глаза бы мои тебя не видывали!
    — Ну ты чё, обиделся? Камрад! — но тот и не думал останавливаться, медленно, но уверенно поднимаясь к вершине. — Не туда ползёшь, Скопыч, Лос-Анджелес — там!
    — Нет тут никакого Лос-Анджелеса, мы на другой планете! Или в параллельной вселенной!
    — Ну с чего ты взял?.. Знаешь, что я тут подумал? Откуда может взяться подлодка в пустыне? Аральское море. Это крупное озеро на территории капстран. Оно за последние двадцать лет изрядно подсохло, фактически, экологическая катастрофа. Возможно, капстраны испытывали экспериментальные субмарины как раз в Арале. Некоторые тонули. Затем вода отступала, и вот... Одна из них. — капрал ткнул носком в обломки. Гордон, остановивший своё восхождение, чтобы послушать тираду Шепарда, скептически покачал головой.
    — Это не обязательно плохо. — начал заверять Шепард. — В конце концов, они же тоже люди. В любом случае, лучше уж в тюрьме или ГУЛАГе, чем неизбежная смерть посреди неизвестной пустыни...
    — Тот пришелец сказал, что нужно подумать, прежде чем нажать на кнопку. Я не думал о капстранах.
    — Я тоже. Я вообще ни о чём не думал!
    — Это точно. — не упустил возможности съязвить Гордон. — Значит, мы не там.
    — Но где же тогда? Мы же не могли перенестись в несуществующее место?
    — А кто его знает...
    — Нет, я думаю, мы на Земле. Сколько во вселенной может быть таких планет, как Земля? Хотя бы даже в нашей галактике. Наука может дать ответ на такой вопрос?
    — Никто не знает. Сколько бы мы не открывали экзопланет, похожей на Землю до сих пор не нашли. Но это не значит, что такой нет. Просто наши методики пока ещё недостаточно точны.
    — Ну ладно, допустим. А как же бри

    Фримен сидел, грустно уставившись в иллюминатор, в который не было видно ничего, кроме песков и дюн на многие километры. Шепард же рассматривал внутренности летающего аппарата. Здесь было гораздо просторнее, чем он думал, к тому же, тут не было ничего походящего на органы управления. Можно было лишь догадываться, по какому принципу эта штуковина могла перемещаться по воздуху. Сами туземцы тоже не делали ничего, чтобы управлять аппаратом: они просто сели друг напротив друга — и в следующий момент оказались в воздухе, Шепард даже не заметил, как: просто в иллюминаторе земля отдалилась и стала двигаться.
    — Ни одной буквочки. — произнёс Шепард. — Ни одной "мадэ ин"...
    — А разве капстраны их пишут? — заметил Фримен. — Да и зачем? Оно и по одному только виду ясно, где сделано...
    — И как же эта штуковина работает? Какой физический принцип, вот ты, как учёный, можешь мне объяснить?
    Физик промолчал.
    Вдруг один из туземцев — тот, что в шапке — поднялся и положил руку куда-то на стену. Между двумя тонкими стержнями, висящими под потолком, прямо в воздухе появилось бирюзовое поле, на котором была видна куча странных надписей, выведенных незнакомым алфавитом. Он ткнул пальцем прямо в поле, и из-под потолка выдвинулась маленькая клетка, в которой лежали ещё три шапки, точно такие же, какая была надета на туземца... Только эти шапки были живыми. Они ползали по дну клетки, приподняв лапки вверх.
    Но затем туземец вцепился руками в шапку на голове — ему пришлось применить некоторое усилие, чтобы оторвать её — и они поняли, что и она вовсе не снятая с убитого животного шкура. Туземец отворил дверцу наверху клетки и аккуратно опустил существо внутрь. Затем он обернулся к ящику позади себя и, выудив оттуда ломоть арбуза, кинул его им.
    — Офигеть. — только и смог произнести Гордон. У Шепарда на уме вертелись куда более грубые выражения удивления, которыми он решил не делиться, дабы не учить иностранцев нехорошим словам.
    Гордон, наблюдая за тем, как туземец кормит странных животных, вдруг поймал себя на мысли, что этот человек кого-то ему напоминает. Эта бородка, этот римский нос, холодные глаза... У Гордона больше не оставалось сомнений, что это — доктор Брин, сам Администратор Белой Мезы! Только он заметно постарел, да и загар, и грязная одежда делали его трудноузнаваемым. Фримен перевёл взгляд на одноногого. А этот — вылитый Илай! Только если беломезовский Илай был педантично опрятным и чисто одетым, то этот его "двойник" был слабо знаком с понятием "личная гигиена".
    — Камрад, слышишь? — полушёпотом обратился учёный.
    — Ну? — отозвался солдат.
    — А этот, одноногий на Илая похож!
    — Да? Не знаю, я никогда его не видел.
    — А Брина?
    — Это кто, Администратор? Ну, его помню.
    — Второй на него похож, погляди внимательно.
    Шепард долго всматривался в подкармливающего животных, и в конце концов согласился.
    — Слушай, ну в принципе даже... Как будто лет эдак на двадцать постарел.
    — Наверное, ты прав, мы переместились в будущее.
    — Ну это, вообще-то твоя идея была. — проворчал капрал. — Но даже если так, то почему они нас не узнают? И не понимают? И вообще, как они дошли до такой жизни?
    — Может, это не они, а их потомки? А мы перенеслись не на двадцать лет, а на все двести...
    — Да ну тебя, Скопыч, с твоими теориями, родной! — возмутился Шепард. — Вот прилетим в город, и тогда узнаем точно, где мы.
    — Пыщь. — вдруг подал голос "Брин". Он вытащил одну из живых шапок из клетки и напялил её на себя. Та с тихим причмокиванием присосалась к его голове. — Краб. — сказал он, указывая на "шапку". Затем он вытащил вторую и подошёл с ней к Фримену.
    — Э-э, ты чего? — настороженно произнёс физик. — Я это себе на голову не надену!
    — Краб. — жалостливо произнёс бриновидный. — Краб. — повторил он ещё более жалостливо.
    — Да надень ты. — буркнул капрал.
    — Нет, не стану! — упёрся Гордон.
    — Краб. — "Брин" стал на колени и даже пустил слезу. — Краб.
    — Ай, дай сюда. — Шепард выхватил крабошапку из рук туземца. Он повертел в руках, рассматривая безвольное существо. У него было пухлое тельце, четыре ноги и круглая беззубая пасть. Никаких органов чувств у него не было видно. Хотя по виду его кожа казалась гладкой и мокрой, на ощупь она оказалась сухой и шершавой.
    Повертев "краба" так и сяк, Шепард дал свой вердикт:
    — Думаю, существо, питающееся арбузами, не должно быть опасно. А ты как думаешь, Фримыч?
    — Я доктор физики, а не биологии...
    — Да я вижу, какой ты... "академик". — раздражённо ответил Шепард и натянул "шапку" на себя. Как он и предполагал, ничего страшного не произошло. Да и неприятных ощущений не возникало, хотя было непривычно от ощущения небольшой тяжести на голове.
    Бриновидный обрадованно закивал и пошёл доставать третьего краба, для Фримена. Тот продолжил упираться, но когда Шепард ехидно заметил, что Фримен отказывает не кому-либо, а самому Администратору, и что об этом инциденте придётся написать в отчёте, когда они вернутся в Мезу, сдался, и, едва совладая с чувством тошноты, положил его себе на голову.
    — Мда, оригинальная шапка. — рассуждал Шепард. — Странно, что они называют её крабом. Я бы назвал её хэткрабом. Хотя, честно говоря, она и на краба-то не похожа...
    — Я тебя прошу, давай не будем об этом. — по виду Фримена можно было сделать вывод, что он чувствует себя не очень хорошо.
    — Гордон, ты не любишь домашних животных?
    — Буэ...
    — А всё-таки, — как ни в чём не бывало, продолжил капрал, — ты когда-нибудь слышал о таких животных, которых люди носят вместо шапок?
    — Норка. — мрачно ответил физик.
    — Живых.
    — Я вообще никогда не слышал, чтобы такие животные существовали. Я даже не догадываюсь, к каком классу может принадлежать такое существо... Если оно, конечно, земное.
    — Ты хочешь сказать, что капстраны побывали на Марсе раньше нас?
    — Я ничего не хочу сказать...
    Они умолкли, но ненадолго: одноногий туземец вдруг поднялся и, толкнув трап, обрушил его на землю. Оказалось, что они уже приземлились. Товарищи по несчастью выглянули наружу, но увиденное их не обрадовало. Это всё ещё была пустыня, но не природная, заполненная песком, а явно искусственного происхождения: земля была покрыта разноцветной, преимущественно зеленовато-жёлто-коричнево-бурой грязью, усеянной камнями, бумажным, целофановым и металлическим мусором. Рядом с клочком "суши" (она не выглядела сухой), на сколько хватало глаз, простиралась поверхность настолько же грязной, заражённой воды. Костюм Фримена начал издавать неприятное потрескивание.
    — Что это у тебя? Счётчик Гейгера? — спросил Шепард. Гордон кивнул.
    — Пыщь. — сказал одноногий и пошёл по направлению к забору, небрежно склепанному из разных кусков металла. Бриновидный встал в проёме, наблюдая за ним. "Илай" остановился возле забора и, крича "Пыщь!", постучал по нему. Через некоторое время лист металла поднялся. За ним стоял человек, тоже одетый в грязную одежду, но на его плече висело оружие. Шепард намётанным глазом определил, что это было что-то вроде MP5. Илаевидный и вооружённый о чём-то попыщьпыщькали — Шепард увидел, как подаренная Джиной ручка перекочевала в руки чужаку, вместе с ещё чем-то, что одноногий вытащил из кармана, и скрылись внутри.
    Но вскоре они появились вновь, и не одни. С ними появился ещё один, высокий, одетый в чистую тёмно-серую форму с красной повязкой на рукаве и снежно-белый противогаз. Опротивогазенный и одноногий попрощались с вооружённым и направились к пропеллеролёту.
    — Пыщь! — сказал одноногий, и второй туземец сел на место. Внутрь вошёл одетый в форму и, поглядев свысока на американцев своими окулярами, сел напротив. Последним вошёл "Илай", захлопнув трап за собой.
    Поглядев в иллюминатор, они увидели, как пропеллеролёт взмыл в воздух и полетел параллельно изгаженной земле. Если раньше кругом были одни лишь пески, то теперь — радиоактивная жижа, грязь и небрежно покрытые металлическими щитами жилища туземцев.
    Фримен опасливо покосился на нового пассажира. Очень ему не нравилось, что тот сидит в противогазе, и можно было только догадываться, что под ним. Богатое воображение, подпитанное в юности чтением научно-фантастической литературы, подсказывало ему, что это и есть настоящий инопланетянин, под чьим руководством оказалась Земля в результате какого-то жуткого катаклизма или войны. А форма нужна лишь для того, чтобы скрывать настоящее обличие, состоящее из щупалец, тентаклей или ещё чего похуже. Гордон не выдержал и обратился к товарищу:
    — Слушай, товарищ капрал, а может мы всё-таки на...
    — Ага, типичный марсианин. — ответил тот, глядя сквозь свою маску на противогаз напротив. Капрал обратил внимание на то, что у этого туземца была с собой дубинка, да и вообще он походил на представителя власти: может быть, русская милиция, а то и легендарное КГБ или НКВД. Глядя на него, Шепард начал раздумывать, как он сможет, в случае чего, скрутить мента. Опротивогазенному, похоже, не понравилось внимание к своей персоне и он, повернув противогаз к одноногому, сказал:
    — Пыщь. — похоже, в его противогаз было встроено устройство, искажающее голос, потому что он прозвучал хрипло, неестественно. Могло даже показаться, будто он произнёс "Хрыщь".
    — Пыщь. — передал одноногий "Брину". Тот вдруг выпрямился, посмотрел на Фримена и сказал:
    — Колетт, дорогая, сдались тебе эти носки.
    У Гордона аж челюсть отвисла.
    — Та-а-ак... — выговорил Шепард. — По-английски, значит, разговариваете? Зачем притворялись?
    — А мы и не притворялись. — возразил "Брин". — Трудно в язык вникать, когда одновременно на двух думаете. И, кстати, меня зовут не Брин, а Бри. А этого — Вэфсь.
    — А этот повстанец, — зло произнёс Вэфсь, указывая на Фримена, — постоянно думает на языках, которых не знает! Чё уставился? Stronzo!
    — Сам такой! — оскорбился Гордон.
    — Что он сказал?
    — Назвал меня засранцем по-итальянски...
    — Та-а-ак! — Шепард стянул с себя хэткраба и встал в полный рост. Фримен последовал его примеру. — Мы из Коммунистических Штатов... Э-э, то есть, я хотел сказать, из Великобритании, и наши знают, где мы! Если вы нас сейчас же не отвезёте в посольство, у вас будут крупные неприятности!
    — Краб! — пригрозил опротивогазенный, вытаскивая дубинку. Вэфсь вцепился ему в руку и затараторил, обращаясь к Шепарду:
    — Посольство мы не понимаем, ты краба быстро надень, пока яйцелоб тебе дубинкой в челюсть не задвинул!
    — Справлюсь я с твоим яйцелобым, ты не переживай. — самоуверенно ответил капрал. — Значит, "носки" вы понимаете, про "стронцо" знаете, а "посольство" уже не, не слышали?
    — Про носки этот думал, и про свою подружку Колетт... Хм, и про твою подружку Джину тоже... — ответил Бри, указывая на покрасневшего Гордона. — И про то, что вы не из Великобритании, мы знаем. А вот вы, товарищи, очень сильно не в курсе положения ваших дел... — Бри подошёл к стоящим у стены шкафчикам и вытащил оттуда маленькую чёрную плату, уже знакомую товарищам по несчастью, с мигающими огоньками, хаотично выложенными в круг. — Это не Земля, родной, не Средняя Азия. — он повернулся к Фримену. — Нет, и не съёмки кино про Марс капстранами. И нет, — Бри повернулся обратно к капралу, — не секретная база капстран на Луне. Это планета Халф-Джва-Джва. — он указал на одну из точек. — Галактика Зинтэрнец, 9k в тентуре, 100500 в спирали.
    — Приехали, камрад... — печально произнёс Шепард.
    — Не переживай так, родной. — сказал Бри, подходя к "монитору" у стены. — Ваш язык сейчас вся планета будет знать. А вот наши устои придётся соблюдать. Это Зинтэрнец, детка, тут яйцелоб ночью может избить. А их здесь много... Так что одень крабика, дорогой, одень.
    Капрал подчинился и сел. Фримен, глядя на него, вздохнул, но всё-таки натянул хэткраба и на себя. Он уставился в окошко иллюминатора и увидел на горизонте огромное облако тёмного, почти чёрного дыма или смога.
    — Шеп, смотри. — Гордон указал в окошко.
    — Это город. — пояснил Бри.
    — Мы летим туда?
    — Не совсем...
    — Прилетели. — сказал Вэфсь. И действительно, в иллюминаторе было видно, как пропеллеролёт снижался. Яйцелоб первым покинул их уютную компанию. Земля здесь уже не была такой измученной, а плескавшаяся рядом река отличалась чистотой. Впереди находилась дамба, перекрывавшая течение, а на берегу находились вполне обычные бетонные двух- и трёхэтажные здания, в сторону которых и направился опротивогазенный. Если бы не вид разрухи и ощущение заброшенности, капрал подумал бы, что они очутились на Земле. Но подошедший Вэфсь тут же разрушил иллюзию:
    — Слушай, товарищ капрал, ты на Земле ещё макарон достать сможешь?
    — Может быть.
    — Сколько ты дашь нам, если мы тебя обратно на Землю доставим?
    — А сколько надо?
    — Две таких же пачки. — сказал Бри, указывая на рюкзак.
    — Три! — тут же встрял Вэфсь. — И столько же за этого повстанца! А те, что у тебя с собой, дай мне, я на них гравицаппу покупать буду. Она нам очень нужна, чтобы мы могли тэпорт починить.
    — Что за тэпорт? — спросил Фримен.
    — Без тэпорта пепелац только так летает. — Бри прочертил рукой в воздухе горизонтальную линию. — А с тэпортом — в любую точку Вселенной за долю секунды.
    — А портативного у вас нет? — вспомнил Фримен о приборчике, из-за которого их угораздило здесь оказаться.
    — Ты что, Скопыч, обалдел? — возмутился Вэфсь. — Мы не местные лэнд-лорды, нам и на гравицаппу-то не хватает!
    — Ладно-ладно. — попытался успокоить его капрал. В этот момент из-за зданий на берегу вышел яйцелоб. Он стянул с себя противогаз и крикнул:
    — Пы-ы-ы-ыщь!
    — Он говорит, что есть гравицаппа! — "перевёл" Вэфсь. — Клади спагетти сюда! — Вэфсь достал из шкафчика полупрозрачный пакет, куда они положили спагеттину, которою им давал капрал ранее.
    Шепард взял пакет, но ложить спагетти не стал. Вместо этого, он решил взять ситуацию в свои руки.
    — Значит так. Вот вернёте нас на Землю — тогда всё получите. И это, — он продемонстрировал пакет со спагеттиной, — и это. — потряс пачкой. — Фримен, идём. — позвав Гордона за собой, он направился прочь из пепелаца. Ему надоело ощущать тяжесть на голове, и он, сняв краба, засунул его в рюкзак, чтобы не убежал.
    — Стой! — возмутился Вэфсь. — Отдай!
    — Капрал Шепард, нехорошо поступаешь, товарищ! — обиженно добавил Бри. — Повстанец повстанца не обманывает! Ты обещал, что ещё дашь, когда мы вас до города довезём, а ты сам у нас макаронину украл!
    — Я просил до города, а это что?
    — В город — только по пропускам. — возразил Бри. — А у нас нет столько зэнов на взятки яйцелобам. Да и кто тебя с контрабандными макаронами в город пустит?
    — Приноси гравицаппу сюда. — упрямо произнёс капрал, облокотившись об деревянные ящики, стоящие под стеной. — Как там говорится... Фрименная... тьфу, фирменная вещь — возьмём!
    — У тебя в голове мозги или щи?! — ответил на это Вэфсь. — При свидетелях никто не даст. Тем более яйцелоб.
    — А чёрт с вами, сами купим. — махнул рукой Шепард. — Скопыч, идём.
    — Сто-о-ой! Остановись! — Вэфсь неуклюже заковылял за ними. Шепард решил не издеваться над одноногим и остановился.
    — Ты кто? — спросил Вэфсь, указывая пальцем вытянутой руки на капрала. — Ты кто такой, я тебя спрашиваю?
    — Пришелец с другой планеты. — ответил капрал.
    — Не-е-ет, ты повстанец! И ты — повстанец. — указал он на Фримена. — И он! — на этот раз, показывает на Бри. — А я — титизэн! — после этих слов он гордо задрал подбородок. Физик прыснул от смеха и пробормотал что-то про "мечту Илая", но замолк, когда Вэфсь косо посмотрел на него. — И они — титизэны! Так что повстанку надень и в пепелаце сиди!
    — Почему это мы повстанцы, мы против никого не восстаём. — возразил Гордон.
    — Гляньте сюда, товарищи. — Бри вытащил знакомое прямоугольное устройство. Он включил его, так что поверх корпуса отразилось чуть выпуклое поле, висящее в каких-то миллиметрах над его поверхностью. Он немного потыкал в него пальцем и направил на себя. — Смотри, какой кружок горит? Оранжевый? Теперь на него. — он направил на Фримена. — И у тебя тоже. — перевёл на капрала. — А вот теперь смотри сюда. — сейчас устройство смотрело на Вэфся. Кружок в центре поля сменил цвет на бирюзовый. — Это потому что он титизэн. А Халф-Джва-Джва — титизэнская планета, и поэтому повстанцы должны крабов носить.
    — Ага, и перед нами, титизэнами, должны пыщь-пыщь делать, вот так! — Вэфсь подогнул ноги, разведя колени в разные стороны и, похлопав себя по щекам, развёл руки. — Вот так!
    — Слушай, Фримен, мне кажется, или это оголтелый расизм?.. — спросил Шепард, но тот едва обратил внимание на его слова. Гордон попросил Вэфся:
    — Покажи, пожалуйста, ещё раз.
    — Вот так! — охотно повторил Вэфсь. Приседания определённо давались ему тяжело.
    — Помедленней. — Фримен явно получал удовольствие, издеваясь над двойником своего начальника.
    — Вот так... — Вэфсь повторил просьбу уже неуверенно, и даже неловко, из-за чего вдруг потерял устойчивость и рухнул на песок. Бри подбежал к нему и помог подняться.
    — Плохо закончите, товарищи! — заявил Бри. — У тебя, Фримен, подружка на Земле с ума сходит от ревности, и начальник не первый рапорт на тебя пишет. А у тебя, капрал, самовольный отпуск уже на исходе, а вы тут головы морочите.
    — Ладно. Сыграем в эту игру. — Шепард вытащил хэткраба и надел обратно.
    — Так-то лучше! — сказал Бри. — А теперь отдай макаронину Вэфсю, он на них гравицаппу купит.
    — А Вэфсь сказал, что нужны все.
    — Пошутил я! Пошутил!
    Капрал засмеялся:
    — Вот уж не думал, что вы не только артисты, а ещё и клоуны. Пошли. — он поманил Фримена за собой. — Сами купим. — и они двинулись навстречу терпеливо ждущему яйцелобу. Бри хлопнул Вэфся по спине и о чём-то пыщькнул.
    — Подожди! — Вэфсь кинулся за ними. — Вместе пойдём. — он поравнялся с ними и зашептал капралу. — Ты главное, свои макароны им не показывай и не думай о них, и больше половины спагеттины не давай! Гравицаппа пол-макаронины стоит, не больше!
    — А твой повстанец сказал, что целую.
    — И он того... пошутил...
    — Весёлые вы ребята...
    Они приблизились к яйцелобу-контрабандисту, держащему свой противогаз подмышкой. Он был гораздо моложе попутчиков Фримена и Шепарда и гладко выбрит. В отличие от Бри и Вэфса, на его чистом бледном лице постоянно присутствовало строгое, каменное выражение. Глядя на него, Гордон вдруг испытал чувство дежавю:
    — Ба, да это же Барни!
    — Кто такой? — поинтересовался Шепард.
    — Знакомый охранник в Белой Мезе... Только этот злой какой-то...
    — Да, в отличие от этих ребят, он продвинулся по службе...
    — Пыщь. — оборвал их Барни-яйцелоб. Он постучал в железные ворота, и те поднялись. Когда они все оказались внутри, ворота снова опустились, оставив их в полной темноте, но затем загорелся белый свет.
    — Пыщь. — прохрипел динамик где-то под потолком. Голос походил на женский. Капрал обратил внимание на камеры на стене.
    Открылись внутренние ворота шлюза, ведущие в небольшое помещение, отороженное сеткой от коридора. Из соседней двери к ним спустилась женщина средних лет в тёмно-зелёной куртке и брюках. Шапки-хэткрабки на ней не было, зато на её рыжих, завязанных в пучок волосах красовалась жёлтая каска с фонариком.
    — Пы-ыщь? — с недоумением произнесла она красивым и притягательным голосом.
    — Делай как учил. — Вэфсь дёрнул капрала за локоть. Тот слегка подогнул ноги и, хлопнув себя по щекам, произнёс:
    — Привет, титизэночка!
    Фримен тоже решил не отставать, вслед за капралом прогнувшись под тяжёлым микроскопом и выпрямившись.
    — Пыщь. — коротко бросила женщина. Она подошла к кодовому замку у двери и, набрав на нём пароль, снова пыщькнула, указав внутрь и глядя на капрала.
    — Они тебя одного пускают. — возбуждённо затараторил Вэфсь. — Помни всё, что я сказал!
    Шепард кивнул и вошёл внутрь. Фримен хотел было последовать за ним, но титизэнка загородила ему дорогу и сказала:
    — Попячься.
    Гордон отступил на шаг, и тут же между ними вклинился яйцелоб-Барни, пригрозил дубинкой и закрыл дверь за собой.
    Рыжеволосая провела капрала до конца коридора, они остановились возле лифта. Вызвав его, она повернулась к солдату и вдруг загадочно улыбнулась. Подойдя к нему вплотную — так, что он почувствовал доносящийся от неё запах, с одной стороны пряной, а с другой — отталкивающе-неприятный, она положила руку ему на плечо, а другой провела по стеклу его маски.
    — Э-э, простите, товарищ, — капрал мягко, снял её руку с плеча, — но у меня уже есть девушка, там, на Земле, и я пока не потерял надежды к ней вернуться... — про себя Шепард подумал, что и в худшем случае не стал бы ввязываться в отношения с женщиной на -надцать лет старше себя... А потом капрал вспомнил, что туземцы умеют читать мысли.
    Несчастный солдат согнулся от боли, возникшей от удара трёхсантиметровым каблуком по его стопе. Шепард впервые пожалел о том, что снял носки.
    Лифт наконец-то приехал, и скорчившегося от боли солдата внесли внутрь. Когда створки лифта вновь распахнулись, он уже более-менее пришёл в себя.
    Они очутились в небольшом помещении, чем-то похожем на лабораторию: компьютеры, мониторы, какие-то установки, кучи проводов. Шепард пожалел о том, что Фримена здесь не было, ему было бы интересно взглянуть. А потом он пожалел, что и Вэфсь там. Потому что капрал понял, что будучи дитём коммунизма, он слабо представлял себе отношения вида "купля-продажа".
    С другой стороны, ведь всё ж бывает в первый раз? Почувствует себя капиталистом хоть разок в жизни — будет что внукам рассказывать!
    За столом сидел и спал, глубоко откинувшись на кресле, худой пожилой человек в чёрном костюме, похожем на кафтан, и красной узорчатой рубашке под ней. На голове у него была чёрная квадратная шляпа из мягкой ткани. Он лежал на спине, обратив широко раскрытый рот, из которого торчали искусственные зубы, к потолку, и громко храпел. Шепард принюхался: ему показалось, будто в помещении стоял запах алкоголя.
    "Барни" подошёл к спящему и, тронув за плечо, разбудил его. Тот протёр глаза и уставился на яйцелоба, который указал пальцем на капрала.
    — Пыщь? — спросил пожилой, глядя на Шепарда.
    — Пыщь-пыщь. — возразил "Барни", помахав рукой. Пожилой недоумённо посмотрел на яйцелоба. Затем он, порывшись в ящиках стола, достал очки и, водрузив их на нос, посмотрел на Шепарда и сказал:
    — А-а-а, инопланетчик, значит? — почему-то его голос показался капралу знакомым.
    — Так точно. — ответил капрал. Яйцелоб обернулся к нему и легонько хлопнул себя по щеке левой рукой.
    — Хочешь, чтоб я присел? — ответил капрал. — Ну знаешь, у нас на Земле на такие фразы поступают встречные предложения... — но, покосившись на рыжеволосую, он всё-таки сдался. — Но ладно, из уважения к присутствующим здесь дамам... — капрал присел, похлопал себя по щекам и развёл руки в сторону. — Пыщь-пыщь. Ну как, всё правильно сделал?
    Пожилой засмеялся:
    — Охохохо! Да, капрал, всё так, я почти поверил в то, что ты местный повстанец, молодец. — он улыбнулся во весь рот, демонстрируя миру свои зубы, почти сплошь золотые или серебрянные. Но в ту же минуту он стал серьёзным и произнёс. — Клади макароны на стол — получишь гравицаппу.
    — Половину. — сказал капрал, кладя спагеттину в прозрачном пакете.
    — Половину. — подтвердил пожилой и, глядя на яйцелоба, кивнул головой куда-то в сторону. Тот сорвался с места и, открыв металлическую дверь, вошёл внутрь крохотной комнатушки, в центре которой стояла панель с кнопками и рычажками. Нажав на ней что-то, он отворил автоматическую дверцу, из которой тут же выехала подставка, на которой было закреплено невиданное устройство. По-видимому, это и была гравицаппа: размером с тяжёлый пулемёт, состоящая из серого корпуса, сквозь щели в котором лился жёлтый свет, с четырьмя членистыми, загнутыми внутрь стержнями.
    — Гм, а можно посмотреть, как она работает? — спросил Шепард у пожилого контрабандиста.
    — Смотри. — пожал плечами тот и кивнул яйцелобу. Тот поднёс гравицаппу к стоящему на подоконнике кактусу и нажал на какой-то рычаг. Кактус взмыл в воздух и остался висеть в паре сантиметров от кончика гравицаппы. Затем барнеподобный нажал на другой рычаг — кактус отбросило на два метра. Горшок разбился с громким звоном.
    — Ну как? — с гордостью произнёс пожилой. — Моей сборки, между прочим. Правда, цаппу нужно подкрутить, видел, как слабо отбросило?
    На Шепарда демонстрация произвела впечатление, но он всё ещё сомневался.
    — Вообще-то, я не эксперт по гравицаппам, можно, я покажу своему титизэну, пусть посмотрит?
    — Ну хорошо. — пожал плечами контрабандист и махнул рукой яйцелобу. — Только цаппу подкрутим. А мы пока проверим твои макароны. — он аккуратно вытащил спагеттину из прозрачной упаковки и подошёл к странному устройству, чем-то напоминавшему швейную машинку. Он просунул спагеттину снизу, у её основания. Чуть ниже из корпуса выползла длинная линейка с захватом на конце, которая, дойдя до конца спагеттины, зафиксировала её, прижимая сбоку. Затем из корпуса вылезло тонкое лезвие и, немного пробежав вдоль спагеттины, остановилось и разрезало её точно посередине.
    — Вот так. — обрадованно произнёс пожилой и вытащил половинки. — Половинку тебе, половинку нам. — он вручил одну из них рыжеволосой, а вторую спустил в пакет и вернул капралу. — Сейчас мы проверим её качество.
    Рыжеволосая подошла к одной из установок, на деле являющейся миниатюрной плитой. Она зажгла огонь и, подойдя к шкафчику, выудила из него кастрюлю. С ней она подошла к большому стеклянному цилиндру, за стенками которого определённо находилась вода, много воды. Рыжеволосая открыла кран, и оттуда потекла тоненькая струйка.
    — Не жалей воды, макароны любят воду, особенно спагетти! — наставнически произнёс пожилой.
    Глядя на обилие воды, Шепарду захотелось пить. Шутка ли — они с Фрименом за всё своё путешествие не выпили ни капли.
    Пожилой вдруг встал из-за стола и подошёл к соседней ёмкости, похожей на цилиндр с водой, но непрозрачной. Рядом с ней стояла ещё одна, такая же. Контрабандист схватил кружку и, потерев лоб с закрытыми глазами, как будто у него болела голова, открыл кран и набрал в кружку какой-то жидкости. Сперва капрал подумал, что там тоже вода, но затем до него донёсся отчётливый хмельной запах. Пожилой опрокинул кружку и жадно потянул содержимое.
    — Головушка болит? — слегка язвительно поинтересовался Шепард.
    — Пиво. — прокомментировал пожилой. — Пластиковое...
    — Почему пластиковое?
    — Хе-хе, а ты как думаешь, капрал? Почему столько суеты из-за каких-то макарон?
    — Даже подумать боюсь...
    — Комбайны. — сказал контрабандист. — Комбайны Межгалактического Альянса Капиталистов захватили Землю и собрали весь урожай пшеницы на собственные нужды. Поэтому макароны очень дорогие, родной. За пол-макаронины ты можешь купить чудо инженерной мысли! А за пачку макарон... Да наверное, всю планету! Вот так... — он вытер рукавом выступивший на лбу пот, а затем снял свою странную шляпу, обнажив обширную лысину, и замахал ею.
    И в этот момент Шепард понял, кого же ему напоминал этот человек. Доктора Айзека Кляйнера! Капрал пару раз встречался с ним, потому что он был руководителем Джины. Хороший человек и профессор, определённо не такой въедливый и политически озабоченный, как Илай. Шепард невольно почувствовал расположенние к похожему на него контрабандисту, толком не осознавая и не отдавая себе в этом отчёт.
    — Слушай. — сказал капрал. — Давай я тебе дам остаток этой макаронины, а ты мне пять бутылок воды. Идёт?
    — По рукам. — небрежно ответил тот. — Но сперва проверим. Как там, закипела вода? — спросил он у рыжей. Он взял у капрала остаток и передал ей. Та бросила обе половинки в кипящую воду.
    — Ну вот, — обрадованно потёр ладони контрабандист, — хорошая макаронина должна свариться ровно за семь минут.
    — Почему ты думаешь, что она нехорошая, — обиделся Шепард, — ГОСТовская же!
    — Мы должны быть уверены. — важно подняв указательный палец, сказал контрабандист. С этим жестом он стал напоминать Кляйнера ещё больше. — А пока покормлю своего ручного краба. — он направился в угол помещения и оттянул большой кусок чёрной ткани в сторону. За ним был огороженный сеткой кусок помещения, в котором сидел хэткраб. Он высоко подпрыгнул от внезапного беспокойства, но даже при всём желании он не мог покинуть свою тюрьму, потому что был привязан красным поводком к клетке за основание лапки.
    — Лама-а-арр! — ласково произнёс "Кляйнер". — Как ты тут? Будешь арбуэ? На, кушай. — он взял сочный ломтик арбуза, стоящий рядом на полке, и кинул ей. Несчастная пленница тут же бросилась на еду. Шепард с интересом наблюдал за тем, как контрабандист кормит своего питомца. Всё-таки, любопытные существа, эти хэткрабы. С одной стороны, они кажутся мерзкими и противными, а с другой — добродушные, беззащитные любители арбузов.
    Словно читая его мысли (впрочем, почему же "словно"?..), кляйнероподобный повернул лицо к Шепарду и сказал:
    — Твои новые друзья не говорили о том, что если не кормить своего краба, то со временем он проголодается и попытается попробовать на вкус твои мозги?
    До Шепарда не сразу дошёл смысл сказанного. Но когда дошло, он тут же вцепился в сидящего на своей голове хэткраба. Оторвав его, он провёл рукой по голове, но ничего подозрительного не обнаружил, даже все волосы были на месте... кажется. Но потом он встретился взглядом с неодобрительно смотрящей на него рыжеволосой и вспомнил, что он тут единственный повстанец среди кучки титзэнов.
    — Ничего-ничего, можешь пока так походить. — успокоил его "Кляйнер", посмеиваясь. — Ты же сейчас среди друзей?.. Ну, насколько может быть другом житель этой планеты. Да, вот так... — закивал он головой. — На Халф-Джва-Джве доверять нельзя никому. Запомни мои слова, капрал, хорошенько запомни. — он снова повернулся к своему питомцу и продолжил разговаривать с ним. — Хочешь на ручки? Иди сюда, моя дорогая. — он заботливо отвязал краба от поводка и посадил его себе на руку, другой поглаживая его по спине.
    — Слушай. — торопливо сказал капрал, пряча краба в рюкзак. — А у вас еда есть? Только чур хорошая, настоящая, не пластиковая!
    — Настоящая денег стоит... — с выражением сожаления произнёс контрабандист.
    — Вот. — сказал капрал, вытаскивая из рюкзака упаковку со спагетти. Он положил её на стол и стал распечатывать. Вытащив оттуда одну спагеттину, он продолжил. — Вот вам ещё одна спегаттина, а вы нам — два килограмма хорошей еды и кило арбузов для хэткрабов.
    — А это что у тебя?.. — поинтересовался "Кляйнер", кивая в сторону спагетти.
    — Макароны. — пояснил капрал. — Ну этот... как вы их называете... Гешафт или профет...
    — Профет. — уточнил контарабандист. — Ох, сколько его у тебя, это ж надо проверять. Нужно много воды и кастрюля побольше. — жалобно протянул он.
    — Ну так проверяй! — воскликнул капрал.
    — Ладно. — сказал "Кляйнер", кладя Ламарр на плечо. — Есть у меня подходящая ёмкость. Как там те две полупрофетины, готовы? — спросил он, глядя на рыжую. Шепард проследил за его взглядом и тоже посмотрел на рыжую. Контрабандист воспользовался этим и загребущей рукой вытащил из пачки все спагетти.
    Рыжая подошла к кастрюле с вилкой в руке и, запустив её внутрь, выудила обе половинки, намотав их на вилку. Кляйнероподобный контрабандист обернулся, подошёл к ней и, внимательно изучив, сказал:
    — Чудесно, чудесно! — он повернулся к Шепарду и сказал. — У меня хорошие новости, капрал! Профет годный, кошерный! Осталось только на всякий случай проверить эти, — он потряс рукой с зажатым в ней пучком, — и всё! — он кивнул рыжеволосой в сторону, и они вместе подошли к двери, где ранее скрылся яйцелоб.
    В капрале вдруг шевельнулось сомнение.
    — Э-э? Вы куда?
    — Мы скоро вернёмся. — со спокойствием в голосе и на лице ответил "Кляйнер". — Подожди немного. Терпение, друг мой! — его лицо выражало уверенность, и Шепард несколько успокоился... Пока оба контрабандиста не скрылись, и не заперли за собой дверь. До капрала вдруг дошло, что они украли у него все макароны. Развели, как настоящего лоха! Вот тебе и добрый доктор Кляйнер, вот тебе и капстрана, и торговые отношения...
    Шепард бросился к двери, подёргал её — тщетно, заперта, и выбить эту металлическую дуру с тяжёлым замком никак. Он забарабанил что есть силы, заорал. Ага, так они тебе и открыли.
    Капрал отошёл от неё и осмотрел стену. Он увидел, что под потолком есть длинные и узкие окна, сквозь которые пробивался свет. Он свалил весь находящийся в комнате хлам в кучу, благодаря которой добрался до окошка. Он увидел сквозь него большое просторное помещение, внутри которого контрабандисты копошились возле крупной, высокой установки. Шепард взял первое, что попалось ему под руку, и выбил стекло из окна. Обдирая руки и ноги, он влез в него и вскоре оказался на той стороне.
    Но уже было поздно. Контрабандисты поднимались на

    Капрал потянулся и, увидев пробивающийся сквозь заколоченное досками окно свет, поднялся. Фримен уже был на улице и дышал свежим воздухом.
    — Слушай, Шеп, а куда ты дел микроскоп? — поинтересовался тот.
    — Кажется, я забыл его возле костра. Это должно быть недалеко, идём.
    Они действительно нашли его быстро. Капрал на всякий случай проверил свой рюкзак: как ни странно, даже стеклянная бутылка с уксусом не разбилась. Шепард представил, как бы он шёл с провонявшимся, мокрым от уксуса рюкзаком, и передернулся.
    Земляне решили выбираться из мёртвого города. Хотя они нашли колодец с более-менее чистой водой, еды у них не было, так что у них не было другого выхода, кроме как добраться до ближайшей цивилизации.
    Вскоре они набрели на железнодорожные пути, которые и вывели их из городка. Они вышли к широкому, извилистому шоссе, идущему до самой дали и скрывавшемуся где-то за горизонтом, над которым поднималось яркое тёплое солнце.
    Некоторое время они брели по нему в одиночестве, молча: Фримен, ставший за это время немыслимым без своего микроскопа, и Шепард, несущий на своём плече рюкзак.
    Но вдруг капрал заметил появившееся над горизонтом облачко пыли.
    — Э-эй! Э-э-эй! — заорал он и бросился вперёд. Гордон заспешил за ним. Пыль приблизилась, и вскоре они увидели странную машину, багги, состоящий из одного только каркаса, лишь местами прикрытого листами кузова. За его рулём сидела повстанка: капрал понял это, разглядев хэткраба на её волосах. Это его обрадовало, не нужно было тратить время на всякую ерунду типа приседаний, да и некормленного хэткраба он надевать опасался.
    Багги остановился, и они обрадованно направились к нему.
    — Стоять! — вдруг рявкнул женский голос. Он доносился явно со стороны багги, но был непривычно громким: казалось, будто водительница говорила в паре шагов от них, хотя до её машины было ещё далеко.
    — Чего? — крикнул капрал, сообразив, что крикнули им.
    — Остановись, а то закричу! — пригрозила повстанка. Хотя угроза казалась глупой, Шепард решил не раздражать даму. Они остановились в метрах тридцати от неё.
    — Чего вам надо, повстанцы? — спросила она, по всей видимости, проверив их с помощью лаппаты.
    — До города подбрось! — крикнул капрал.
    — Даром, что ли? — иронично протянула она.
    — Денег у нас нет, но мы отработаем! — заверил её Шепард.
    — А что ты умеешь?
    — Я? — подивился вопросу солдат. — Да всё!
    — Да?! Ну ладно! А тот, второй что умеет?
    — Э-э, я? — сконфузился Фримен. Он явно был не готов отвечать на такой вопрос... Собственно, а что он умел?
    — Он физик, учёный, телепорт тебе построит! — выкрутился за него капрал.
    — До свидания. — в голосе повстанки явно слышалось разочарование.
    — Постой! — запротестовал капрал. — Я на губной гармошке умею играть!
    — Да?.. Ну сыграй!
    — Щас... — Шепард полез по карманам, пытаясь вспомнить, куда он её мог деть. Наконец-то он нашёл её. — Вот, нашёл!
    — Играй.
    — Здесь, что ли?
    — Там! — она указала рукой на холм в нескольких шагах от них.
    — Ну ладно. — согласился капрал. Он кивнул Фримену и вместе они забрались на этот холм.
    — Подожди. — остановила она Шепарда, как только он поднёс гармошку к губам. — Звук сделаю. — она завертелась на сидении, манипулируя с чем-то, установленным в машине. — Играй. А твой спутник пусть поёт.
    Гордон жалобно поглядел на товарища:
    — Капрал, а что петь-то?
    — Какая разница? Первое, что взбредёт в голову. Ты главное, ритм поймай. — более ни слова не говоря, капрал заиграл. Он так и не понял, что сделала повстанка, но звук от гармони звучал словно гром в чистом поле.
    Фримен несколько секунд потупил, отмалчиваясь, а затем начал бормотать под нос:
    — У чайника ручка, у чайника носик, возьми-ка за ручку, поставь на подносик...
    — Дно. — сказала на это повстанка.
    — Чего? — спросил Шепард, прекратив играть.
    — Дно, говорю.
    — Нет, подожди. — засуетился капрал, чувствуя, что она вот-вот уедет. Он обернулся к Фримену и гневно зашептал. — Чёрт возьми, камрад, ты можешь выдать из себя хоть что-то помузыкальнее? Поймай ритм и городи любую чушь, любую, но чтобы это было в ритм, ты меня понял?
    Гордон растерянно кивнул. Капрал приготовился к полному провалу, но всё же решил попытаться. Он поднял гармонь и заиграл снова. Фримен на этот раз молчал дольше обычно: он всеми силами пытался войти в ритм, даже начал притопывать ногой. Но что петь, о чём? Гордон прислушался: ему казалось, что он уже где-то слышал эту мелодию...
    Вдруг на него снизошло, он открыл рот и практически в такт исполнению Шепарда продекларировал:

    А нам всё равно, а нам всё равно!
    Пусть боимся мы волка и сову!
    Дело есть у нас — в каждый жуткий час
    Мы волшебную косим трынь-траву!

    — Круть! — проворковала повстанка.
    — Что? — спросил капрал, закончив играть.
    — Круть, говорю! Садитесь, поехали!
    Дважды повторять им не нужно было. Они подбежали к багги, за рулём которого сидела черноволосая смуглая повстанка, одетая в традиционное для жителей этой планеты грязное бурое тряпьё. Завидев её, Фримена вдруг перекосило. Он остановился, отвернулся и засунул кулак в рот, постанывая и неразборчиво мыча.
    — Ты чего? — ошарашенно произнёс капрал от такого поведения товарища.
    — Это же Аликс! Аликс! Чёрт... — полушёпотом ответил тот.
    — Кто такая, чем знаменита?
    — Это же дочь Илая Вэнса! Она не работает в Мезе, но частенько ошивается возле папаши... И постоянно пристаёт ко мне, хуже Колетт! Не, ну Колетт я люблю, — тут же поправился физик, — но эта... курица ведёт себя так, как будто уже затащила меня в ЗАГС! Да я готов паспорт съесть, едва завидев её... Хорошо, что он у меня не с собой! — Фримен приложил руку ко лбу, как будто ему становилось плохо.
    — Так, спокойно. — Шепард встряхнул своего спутника за плечи. — Будь мужчиной, Гордон! Во-первых, это не Аликс.
    Фримен с сомнением выглянул из-за спины капрала, чтобы взглянуть на повстанку.
    — Ну что, вы едете? — с недовольством в голосе спросила она.
    — Секундочку. — сказал ей капрал, и продолжил общаться с Гордоном. — Даже если она на сто процентов похожа, это не она. Во-вторых, у нас нет выбора, нам нужно выбраться отсюда любой ценой. В-третьих, даже если она начнёт приставать к тебе, я её быстренько утихомирю...
    — Э-э, ты чего? — возмутилась повстанка. — Тронешь меня — тут же прилетят яйцелобы и засунут тебе в глотку дубинку!
    — Спокойно. — заверил её Шепард. — Не будешь к нам приставать — мы не будем к тебе. Идёт?
    Повстанка презрительно усмехнулась:
    — Сдались вы мне... Вы едете, или так и будете трещать?
    Шепард уселся рядом с ней, а Фримен с микроскопом устроились сзади, бросив на неё косой взгляд. Не, ну это точно она! Причём точь-в-точь такая же, как в Мезе, даже не постарела, в отличие от Брина и Вэнса. Впрочем, она всё равно не отличалась красотой. Ещё и одела в нос дурацкий колокольчик...
    — Слушай, у тебя арбуэ есть? — спросил Шепард прежде, чем она завела двигатель.
    — Найдутся. — ответила она. — Держись. — она повернулась к Фримену. — Эй ты, очкарик, ты тоже держись.
    — Держусь я, держусь... — пробормотал Фримен, сам в это не веря. Повстанка дёрнула ручник, и багги мгновенно рванул вперёд с огромной скоростью.

    Шепард, пошатываясь, вернулся в багги. Он ещё долго слышал, как Фримен, сгорбившись, отплёвывается на землю.
    — Слабаки. — недовольно прокомментировала Ксила (так, как оказалось, звали аликсоподобную повстанку).
    — Будь добра, — осторожно произнёс капрал, — едь хотя бы немножечко помедленнее, хорошо?
    — Ладно. — закатила она глаза. — Придётся перейти на дизель. Отработаете! — она пригрозила ему пальцем. Шепард согласно кивнул.
    Наконец, Фримен очистил желудок (хотя казалось бы, целый день не ели) и вернулся в машину. Ксила надавила на какие-то каппы на приборной панели, завела мотор — на этот раз он затарахтел, выпуская клубы чёрного дыма, а затем багги плавно, неспешно покатился. Она заметно прибавила скорости, когда они выехали на трассу. Местность вокруг плавно переходила в пустыню. Там и тут стояли уже знакомые им "термитники".
    — А что это за штуковины? — спросил Фримен, тыча в один из них.
    — О-о, ты не захочешь этого знать. — заверила его Ксила.
    — И всё-таки?
    — Это постройки личинок муральвов. Когда личинка вырастает, она выбирается на поверхность и строит из вытолкнутого песка вот такой "домик", внутри которого она остаётся, а потом окукливается.
    — А кто такие муральвы?.. — задал физик встречный вопрос.
    — Сейчас увидишь... — Ксила выудила из кармана камень и бросила его на песок. Шепард и Фримен обернулись, чтобы проследить за судьбой брошенного камня. Они услышали чей-то визжащий рёв, а затем из того места, куда приземлился камень, ударил столб пыли, а затем из него выскочило зелёное четырёхногое существо, похожее на очень большое (размером сравнимое с человеком) насекомое. Оно пролетело несколько метров и приземлилось позади едущей машины.
    — Держитесь. — сказала Ксила, вжимая педаль газа. Они увидели, как из песка вылезло ещё несколько муральвов и все они бросились вслед за уехавшим багги. Первый муралев, собравшись с силами, вновь взлетел в воздух и на этот раз приземлился совсем недалеко от них.
    — У тебя есть оружие? — спросил Шепард у Ксилы.
    — За ношение оружия пацаками — штраф в тысячу зэнов или пожизненный эцих с гвоздями. — отрезала та.
    — Вот щи! — выругался Фримен, нагибаясь вниз, словно бы это могло ему помочь.
    — А так да, есть у меня. — добавила Ксила, протягивая капралу маленький круглый предмет, с выпуклой линзой на переднем конец.
    — Похоже на фонарик... — с сомнением произнёс капрал, принимая его.
    — Ну-ну, попробуй нажать на каппу, увидишь, какой это... фонарик. — иронично протянула Ксила.
    — А ну-ка пригнись, — посоветовал Шепард учёному, хотя тот и так вжимался в сидение что есть сил, обнимая драгоценный микроскоп, — щас я испытаю этот дамский сверчок... — аккуратно наведя ствол на цель, капрал нажал на маленькую каппу у основания. Поначалу как будто ничего не произошло, но затем летящего в воздух муральва охватило огнём.
    — Отлично! Давай ещё. — подбодрила его Ксила. Шепард прицелился и сбил ещё одно жукоподобное существо. — Держитесь! — вдруг крикнула повстанка. Капрал едва успел вцепиться в остов, составляющий почти весь "корпус" багги. Он обернулся и увидел впереди на дороге бегущего на них муральва. Ксила не стала сворачивать, и они наехали прямо на несчастное животное. От столкновения оно как будто лопнуло, обдав их всех противной зеленовато-жёлтой кровью.
    — Щи! — жалобно протянул Фримен, отплёвываясь.
    — И не говори... — пробормотал капрал, оттирая маску носовым платком.
    — Дышите спокойно, это последний. — сообщила Ксила. Шепард теперь понимал, почему её одежда выглядела такой грязной. Он вернул ей "фонарик" и продолжил оттираться от инопланетной крови. — Мы скоро прибудем на место.
    — А куда, мы, собственно, едем?
    — На гастроли. — важно пояснила повстанка, поправляя хэткраба на голове. — Знаю тут неподалёку одного богатого титзэна. Его зовут отец Гри.
    — Отец? — подал голос Гордон. — Он что, священник?! — в его голосе слышалось отвращение. Впрочем, с чего бы его должно удивлять то, что на этой планете, вдобавок ко всему прочему, бесчинствует религия?
    — Ну я же сказала, — терпеливо ответила Ксила, — что знаю одного богатого... нет, даже очень богатого титизэна! У него даже белая шапка есть. Какие тут ещё могут быть вопросы?
    — А что за религия? — поинтересовался капрал, чтобы поддержать разговор.
    — Да какое-то у него своё учение. Светлейший Свет, Великая Зомбомать и тому подобная чепуха.
    — О ужас, — взмолился Фримен, — и мы едем у него выступать?
    — Ну так а чё? Отобьём немножко бабла, он гребёт его лопатой — пускай делится!
    — Слушай. — начал капрал. — А у тебя нет никого знакомого с пепелацем и тэпортом исправным?
    — А тебе зачем?
    — Ну как зачем. Домой хочу. И Фрименыча тоже домой доставить, а то считай, бедняга, из-за меня здесь оказался...
    — Ну да?
    — Что, не веришь? Не, ну я понимаю, что у вас тут так принято, но вот... что я сейчас думаю?
    Ксила бросила на него изучающий взгляд, а потом сообщила:
    — Что твоя Джина по моргам звонит. Что капитан тебя занёс в списки дезертиров и объявил в розыск.
    — Нет, вот прямо сейчас.
    — Что домой хочешь. И кучу спегатти мне передашь в благодарность.
    — Ну вот, значит правда.
    Ксила засмеялась.
    — Кто ж на этой планете правду-то думает? Такие дураки действительно ещё существуют?
    Капрал молчал, ему нечего было на это ответить. А вот у Фримена слова нашлись:
    — Вот от того, что вы думаете то, что не думаете, и делаете не то, что делаете — вот от того в клетках и сидите, и вообще, весь этот горький катаклизм, который я здесь наблюдаю... И капрал Шепард, между прочим, тоже...
    — Капрал. — перебила разошедшегося физика Ксила. — Фримен — не нужен. — она пристально взглянула на солдата.
    — Пусть будет, не помешает. — возразил Шепард.
    — Ну, а что он будет делать во время выступления? Сидеть и зевать по сторонам?
    — Ну, придумаем, чё... Он же ж петь будет? А ты если хочешь, посиди, посмотри, послушай... поучись у людей с цивилизованной планеты.
    — Нда? Ну ладно. — не отрывая взгляда от дороги, Ксила обратилась к нему. — Ну что, очкарик, начинаем ре-петицийо! Я исполняю — ты повторяешь, понял?
    — Я не очкарик... — попытался было опротестовать Гордон, но та, не обращая внимание на его слова, произнесла:
    — Гы-ы, гы-ы, гы-ы, гы, гы-ы-ы-ы-ы... — она прекратила издавать эти грубые первобытные звуки и поглядела на физика через зеркало заднего вида. — Ну чё вылупился? Повторяй!
    — Гы-ы, гы-ы, гы-ы, гы, гы-ы-ы-ы-ы... — Фримен не стал "гыкать" так первобытно, произнося звуки почти музыкально, особенно красиво затянув последний слог. Но повстанка тут же перебила:
    — Гы-ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы!
    — Давай я лучше подпевать буду?
    — Как?
    — Ну вот так, например... Уа-а-а-ау-у-уа-а-а-ау-уа-а-а...
    — Нет, хватит! Будешь просто стоять и молчать, понял?
    — Ну ладно... — всплеснул руками Фримен.
    — Мы уже подъезжаем. — возбуждённо произнесла повстанка, словно уже чувствуя запах денег. Но до её спутников доносился только запах гари. Они приближались к когда-то бывшему красивым двухэтажному особняку, у которого напрочь снесло крышу. Во дворе находилось большое чёрное пепелище, по всей видимости, совсем свежее. На торчащие из него штыки были нанизаны обгоревшие трупы. Человеческие трупы. К горлу Фримена подступил комок.
    — Это зомби. — попыталась успокоить их Ксила. — Отец Гри каждую неделю проводит мессу, она уже закончилась и прихожане ушли.
    — А его точно зовут отец Гри, а не Гриль? — ляпнул Гордон. Ксила с явным неодобрением посмотрела на него.
    Вдруг всё пространство вокруг заполнил голос. Глубокий, с выразительно хрипотцой, но чёткий, он словно бы доносился отовсюду. От неожиданности Фримен даже вздрогнул. Капрал же вслушался, стараясь понять смысл доносящихся до него слов.
    — ...И кто же он: праведник, торгаш или просто сумасшедший? И можно ли ему верить? Или это вконец обезумевший фанатик, затерянный среди пустыни... Сомнения сковывают сердце, но хочется верить в лучшее, в то, что само провидение указывает тебе путь сквозь черноту Космоса!
    — Это отец Гри. — обыденным голос произнесла Ксила. — Он любит вести мессу вслух, читая мысли прихожан, и делать из них проповедь. Дешёвый трюк, но его зомби ведутся. Так, приготовились — она засуетилась и зажала какую-то каппу на приборной панели. Из ящичка, прицеплённого сзади, выскочила большая металлическая сетка, накрывшая багги целиком и зацепившаяся за штыри, торчащие спереди.
    — Кабриолет... — усмехнулся капрал. Ксила не обратила внимание на его слова, вдруг вскочив с места и громко шикнув на них:
    — Вот и он, вставайте!
    На верхнем этаже, сквозь здоровый пролом в стене стало видно важного, напыщенного титизэна в белой мантии и белой же чалме. Его руки сжимали странную длинную штуковину из блестящего тёмного металла, с двумя ручками внизу, за которые её держал священник, и красиво изогнутым воротником на конце, обращённом в воздух. На груди у священника висел большой сверкающий крест, такой же, но поменьше, висел на чёрной штуковине.
    — Чем я могу помочь вам, братья и сёстры мои, блуждающие в пустыне, словно мотыльки, сбившиеся с пути светом праведного фонаря? — произнёс он, подняв голову с полуприкрытыми глазами к небу.
    — Пыщь-пыщь-пыщь! — поприветствовала его Ксила, приседая три раза. Земляне поспешно повторили за ней. — Мы не за опиумом для народа, мы артисты. — важно ответил Ксила священнику. — Заплатишь — попоём!
    — Важнейшими искусствами для нашей гибнущей планеты являются музыка и танцы. — важно потрясая перстом, произнёс отец Гри. — Но разве они сравнятся по своей красоте и значению со служением Светлейшему Свету?!.. — он впервые за всё время взглянул на них. Его лицо приобрело недоумённое, даже рассерженное выражение. — Братья мои! Почему вы не надели своих хэткрабов? Вы что же... — он вскинул чёрную штуковину и направил её передний конец прямо на них, и капрал понял, что это не просто какой-то ритуальный жезл, а вполне себе оружие неизвестного типа. — Вы что же, не хотите приобщиться к Светлейшему Свету?
    — Надевайте. — зашикала Ксила. Капрал благоразумно последовал её совету, а вот Фримен заартачился:
    — А может, не надо? У меня хэткраб некормлёный!
    "Священник" зло ухмыльнулся и, направив свою пушку куда-то в сторону, нажал на каппу под стволом. Они оглянулись, чтобы посмотреть, что будет, и увидели, как большой "термитник" в сотне метров позади будто взорвался, а на его месте появилось странное сферообразное искажение, в которое втянулись его обломки, а затем всё исчезло.
    — Быстрее, одевай своего краба, а то он нас транксенирует! — закричала Ксила на физика. Тот, и сам видя, что шутки плохи, подчинился.
    — Так-то лучше! — обрадовался отец Гри. — Ты теперь видел... Мощь моего маленького друга транксенатора! — он громко и неприятно захохотал. Вдоволь навеселившись, он закинул ствол на плечо и повелел. — А теперь — пойте!
    — Начинаем! — скомандовала Ксила. Шепард поднёс гармошку к губам и начал было исполнение, но отец Гри перебил их:
    — И танцуйте!
    К такому повороту ни капрал, ни Гордон готовы не были.
    — А что танцевать-то?.. — глупо спросил Шепард, глядя на Ксилу.
    — Гангам-стюле! — радостно воскликнул священник.
    — Это как?
    — Смотри сюда. — Ксила начала выделывать какие-то напрочь сумасшедшие па.
    — Слушай, дядя, — скривился Шепард, — ищи себе другой ансамбль!
    — Что-о-о?! — рявкнул отец Гри. — Так вы — бесы?! — он наставил транксенатор прямо на них, Ксила упала ниц. Гри нажал на каппу, но почему-то ничего не произошло. Он нажал ещё раз — никакого эффекта. — Заколдовали, демоны! — всплеснул руками священник и скрылся, напоследок пробормотав. — Я щас, святой водички попить надо.
    Ксила мигом поднялась и нажала на каппу, сворачивающую сетку обратно.
    — Пора сваливать. — сообщила она им очевидное. — Ребят, подтолкните телегу.
    — А вот это мы с радостью. — капрал кивнул Фримену, и вместе они зашли сзади. — Газуй!
    — Пока-пока, днища. — язвительно произнесла Ксила и, повернув цаппу, уехала прочь. Багги практически мгновенно набрал скорость и за какой-то десяток секунд исчез за горизонтом.
    — И было пропыщенно, что стали они подобны тем петушкам, что существуют во плоти, но в которых текут щи и вообще ко-ко-ко и дно!.. — донёсся до оставшихся таращиться на оседающую на дорогу пыль землян голос отца Гри. Шепард опомнился первым и потащил Фримена прочь. — Вот так! Теперь всё работает! — довольно произнёс Гри и вышел на крышу. Улыбка сползла с его лица и он растерянно уставился на опустевшую дорогу, на которой никого не было. — Ускакали, демоны! Вот до чего довёл планету Ко-ко-консул! Черти бродят по дорогам и смущают незапятнанные умы повстанцев! Нет, это не Консул — это дно! Хватит терпеть эти щи! — сказав это, отец Гри спустился и, закинув транксенатор на плечо, побрёл в сторону столицы.
    Шепард, выглянув из-за песчаного холмика, за которым они прятались, убедившись, что опасность миновала, поднялся и помог встать Фримену. Вместе они вернулись на дорогу и, разглядев следы колёс, двинулись за ними — потому что ничего другого им не оставалось.
    Сложно было сказать, сколько они шли, но через некоторое время удача улыбнулась им: они нашли лежавшие на дороге свои вещи. Даже микроскоп, без которого Фримен казался немыслимым, был здесь, целый и невредимый.
    — О, слава щям! — проговорил Гордон, рассматривая его со всех сторон.
    Капрал тоже потянулся к своему рюкзаку, проверяя его содержимое.
    — Ну как? Всё на месте? — поинтересовался физик.
    — Нет. Духи украла. Подарок Джине...
    — Стерва.
    — Женщина...
    Они ещё долго брели по песку. Через некоторое время они вышли к морю, в паре метров от которого начиналась широкая полоса зелени. Шепард предложил искупаться, и эта идея нашла горячую поддержку со стороны физика. Он тут же разобрал свой бронекостюм на части и с воплем бросился в морскую пучину. Капрал не стал раздеваться, решив постеречь вещи: с одной стороны, здесь никого не было, а с другой, могла подкатить такая же "телега" как у Ксилы, или подлететь транспортник яйцелобов, а они тут без хэткрабов плескаются.
    Вдруг Фримен истошо завопил и выскочил из воды.
    — Что такое? Что случилось? — забеспокоился капрал. Физик рухнул на песок и указал на ноги: они были обильно испещрены крохотными ранками. Шепард подошёл к воде и заглянул в неё. Тут же он увидел, как в толще моря проплыла маленькая серая "змейка".
    — Мда. — сообщил капрал, вернувшись. — Здесь даже в море не поплещешься: и там какая-то гадость водится.
    Фримен не слушал его, обеспокоенно разглядывая свои ноги.
    — Не переживай, камрад, не смертельно. — ободряюще произнёс Шепард; впрочем, в этот момент он был весьма рад тому, что хотя бы его спутник не умел читать мысли. — Давай, может, уксусом продезинфицируем...
    — Ты уверен? — испуганно изрёк Гордон. — С каких это пор уксус стал дезинфицирующим средством?!
    — Вот и проверим. — ответил капрал, извлекая на свет бутылку. — Другого у нас всё равно ничего нет. — он вытащил пробку и тоненькой струйкой полил содержимое на правую ногу. Учёный жутко заверещал и выскочил из-под струи.

    — Ну что, ты принёс? — первым делом спросил Илай, увидев Гордона.
    — Э-э... Да-а-а... — после короткой паузы ответил учёный и поставил большой свёрток на стол.
    — Это он? — негр ткнул пальцем в свёрток и поглядел на Фримена.
    — Ну... Да-а. — подтвердил физик.
    Илай склонился над свертком и вскоре освободил находищийся в нём предмет. Это оказался микроскоп, за которым когда-то работал доктор Кляйнер. Но в каком он был состоянии! Исцарапанный, пыльный, окуляры разбиты и засорены песком, а на основания была видна отчётливая трещина.
    — Какой кошмар, Гордон! — вымолвил Илай и, схватившись за сердце, гневно взглянул на готового провалиться сквозь землю физика. — У меня чуть инфаркт не случился из-за тебя!
    — Простите... — сконфуженно пробормотал тот, глядя на шаркающий носок своей туфли.
    — Впрочем, чего ещё я мог ожидать, после того как ты пропал с ним на двенадцать лет. Целых двенадцать лет, Гордон!
    — Но доктор Вэнс, — горячо возразил Фримен, — я не мог вернуться меньше, чем через двенадцать! Мы, с товарищем капралом, как повстанцы, могли получать только два зэна за выступление, в среднем, три выступления в день — я считал, и могу предоставить вам подробную статистику со всеми расчётами... Гравицаппа стоит пол-макаронины, или чуть больше девяти тысячи зэнов! А ещё нужно было покупать воду, еду и арбуэ — а это минимум зэн в день. А ещё взятки яйцелобам — ещё минус три зэна. Итого, два на три, минус один, минус три, умножаем на триста шестьдесят пять — и мы работали без выходных — получается, что меньше, чем через двенадцать лет я вернуться никак не мог!
    Вэнс выслушал эту тираду, морщась:
    — Да? И где доказательства, Гордон? Кто, кроме капрала, которого, к слову, уже расстреляли, как дезертира, может подтвердить твои слова, что ты действительно — подумать только — находился на другой планете, а не, как утверждает дорогой товарищ доктор Кляйнер, не украл микроскоп, сдал его в ломбард, и на полученную выручку функционировал в ночных клубах капстран? И, в конце концов, если ты обладаешь музыкальными способностями, почему не принимал участие в беломезовском кружке по хоровому пению?
    Фримен покраснел и, чувствуя гнев, вывернул карманы своих штанов и выложил их содержимое в руки Вэнса.
    — Вот — минерал! Вот — зэн! Вот — хэткраб! Они, правда, столько не живут, поэтому от него немного попахивает, но яйцелобы обычно не слишком смотрят за этим, а братья-повстанцы своих не выдают... Ах да, ещё каша и песок, но их я упаковал и отправил через ближайшее почтовое отделение в НАСА!
    — Куда-а-а?! — не поверил своим ушам Илай.
    — В НАСА... — уже не так уверенно повторил Фримен.
    Илай досадливо покачал головой:
    — Камрад, ты взрослый человек, учёный. Ты проработал у нас джва года и исчез на джесятилетие. Объявился! — он начал перечислять, поднося каждый предмет к лицу и протягивая обратно Гордону. — С каким-то камушком! Обломком индейской керамики! И кожанным муляжом несуществующей зверюшки! Ты извини меня, Гордон, но прекрати нести щи и вешать мне профет на уши, и вообще, где твои манеры — бегом пыщь-пыщь перед титизэном, дно повстанческое!

                Полный повстанско-титизэнский словарь

    Пыщь (межд., нескл.) — 1. просьба говорящего обратить внимание на его мысли в данный момент времени. 2. обязательное уважительное приветствие, сопровождаемое приседанием и похлопыванием по щекам. Производные формы: пыщь-пыщь, пыщь-пыщь-пыщь, пыщь-пыщь-пыщь-пыщь и т. д.
    Лол (межд., нескл.) — указывает на то, что сказанное является несусветной чушью, потенциально вызывающей у говорящего смех. Производные формы: ололо.
    Щи (межд., нескл., усл.-мн. ч., бран.) — допустимое в обществе ругательство, несущее резко отрицательную окраску. Производные формы: щитень, щитовка.
    Гешафт (сущ., ед. ч., м. р.) — выражение готовности сделать всё что угодно ради достижения цели.
    Профет (сущ., ед. ч., м. р.) — чрезвычайной редкий на Халф-Джва-Джве продукт переработки зёрен некоторых злаковых растений, известный на Земле под названием "макароны".
        уст. выр. "Гешафт — пыщь-пыщь-пыщь — профет." — основной способ ведения крупного бизнеса в Зинтэрнец.
    Краб (сущ., ед. ч., м. р.) — внеземное живое существо, используемое на Халф-Джва-Джве в качестве головного убора. Производные формы: хэткраб. Тж. повстанка, шапка-повстанка, см. Повстанец.
    Повстанец (сущ., ед. ч., м. р.) — тот, кто обязан носить шапку-повстанку, см. Краб.
    Титизэн (сущ., ед. ч., м. р.) — тот, кто может иметь зэны и повстанцев, см. Зэн.
    Зэн (сущ., ед. ч., м. р.) — денежная валюта на Халф-Джва-Джве, см. Титизэн.
    Яйцелоб (сущ., ед. ч., м. р.) — представитель оккупационной власти на Халф-Джва-Джве.
    Пепелац (сущ., ед. ч., м. р.) — межзвёздный летательный гадюшник.
    Тэпорт (сущ., ед. ч., м. р.) — телепорт, важная деталь пепелаца.
    Гравицаппа (сущ., ед. ч., ж. р.) — портативный манипулятор физическими объектами.
    Цаппа (сущ., ед. ч., ж. р.) — рычаг, или любое другое приспособление, которое можно тянуть.
    Каппа (сущ., ед. ч., ж. р.) — кнопка, или любая другая деталь, приспособленная к нажатию.
    Попячиться (глаг., инф., сов. ф.) — передвигаться в обратном направлении на небольшое расстояние.
    Арбуэ (сущ., нескл., неисч., непон. р.) — чрезвычайно распространённый на Халф-Джва-Джве плод растения вида арбуэ обыкновенный (Citrullus lanatus).
    Комбайн (сущ., ед. ч., м. р.) — основа военной мощи оккупационного правительства Халф-Джва-Джвы.
    Лаппата (сущ., ед. ч., ж. р.) — портативное электронное устройство, на которое можно ставить аппы, см. Аппа.
    Аппа (сущ., ед. ч., ж. р.) — функциональный специализированный микрокод, устанавливаемый на лаппаты, см. Лаппата.
    Лут (сущ., ед. ч., м. р.) — шмот.
    Консул (сущ., ед. ч., м. р.) — наместник, назначенный оккупационной властью на Халф-Джва-Джве.
    Ко-ко-ко (межд., нескл.) — 1. уважительное обращение по отношению к Консулу (сокр. ф.; не употр.). 2. уничижительное обращение по отношению ко всем остальным.
        уст. выр. "Ко-ко-ко, ко-ко-ко, ко-ко-консул!" — уважительное обращение к Консулу (полн. ф.). Сопровождается характерными движениями.
    Дно (межд., нескл., ед. ч., ср. р., бран.) — нехороший человек, редиска. Производные формы: днище.
    Петушок (сущ., ед. ч., м. р.) — антоним к Дно, хороший, важный человек, умелец.
        уст. выр. "На словах ты петушок, а на деле — ко-ко-ко!" — максимально возможное выражение презрения.
    Круть (межд., нескл.) — выражение одобрения, широко распространённое среди населения Халф-Джва-Джвы младшего возраста.
    Зомби (сущ., ед. ч./мн. ч., нескл.) — они и на Халф-Джва-Джве зомби.
    Муралев (сущ., ед. ч., м .р.), мн. ч. муральвы — представитель крупной агрессивной фауны Халф-Джва-Джвы.
    Эцих (сущ., ед. ч., м. р.) — металлический гробик для длительного содержания заключённых. Эцих с гвоздями — суровейшая мера наказания на Халф-Джва-Джве.
    Транксенировать (глаг., инф., сов. ф.) — тэпортировать на Ксен. Маленькими кусочками.
    Транксенатор (сущ., ед. ч., м. р.) — оружие, в основу которого положен принцип транксенирования.
    Тентура (сущ., ед. ч., ж. р.) и Спираль (сущ., ед. ч., ж. р.) — пространственные координаты, определяющие положение планеты.
    Каша, пластиковая (сущ., ед. ч., ж. р.) — основной продукт питания Халф-Джва-Джвян.
    Пиво, пластиковое (сущ., только ед. ч., ср. р.) — основной алкогольный напиток на Халф-Джва-Джве.

    Жутко хотелось пить. Капрал с тоской порылся в рюкзаке и выудил уксус. Понюхал. Вроде трёхпроцентный только, а воняет... Однако, учитывая, что воды в нём было в тридцать раз больше, чем кислоты, капрал всё же решил отпить чуток из бутылки, морщась и занюхивая лавровым листком.
    Они устроились в тени полуразрушенного домика, стоящего в паре метров от берега. Фримен постанывал во сне, иногда что-то бормоча. Шепарду казалось, что он произносил то ли "Илай!", то ли "Пыщь!", и в такие моменты ему хотелось разбудить бедолагу от кошмарных сновидений, но он постоянно сомневался, что разобрал слово правильно.
    В конце концов, Фримен проснулся сам. Уже было за полдень, они собрались и отправились в путь, чтобы пройти как можно больше до темноты.
    Шепард заметил, что над горизонтом торчит что-то тёмное, напоминающее искусственную постройку. Взяв на неё курс, они подобрались ближе и поняли, что это невесть что делающее посреди пустыни колесо обозрения.
    А ещё оттуда доносились малоприятные ритмичные звуки. А подойдя ближе, они услышали и голос: "Пыщь! Пыщь! Пыщь! Ололо!". Капрал на секунду задумался: где-то он это уже слышал...

    Бри и Вэфсь выступали перед жителями окрестностей колеса обозрения. По крайней мере, они надеялись на это, потому что вокруг не было никого. Но они знали, что жители здесь, под землёй, сидели и мысленно проклинали горе-"артистов".
    Наконец, до них дошло, что это бесполезно.
    — Щи! — сказал Вэфсь, обращаясь к Бри.
    — Щи! — подтвердил тот. Попыщьпыщькав, они мысленно посоветовались и пришли к выводу, что нужно менять репертуар.
    Бри походил вокруг и поднял с земли кусок стекла и камень, Вэфсь порылся в кармане и достал очень ржавую железяку. С нею он подошёл к клетке, в которой выступал Бри, и принялся скрипеть, потирая железку о прутья. Бри же стал царапать стекло камнем. Ну всё, теперь, пока жители им не заплатят, они будут скрипеть и шуметь на всю округу хоть вечность!
    Но им помешали. Вэфсь сперва не поверил глазам: к ним приближались земляне: Шепард с рюкзаком и Фримен, неразлучный с микроскопом.
    — Щи-и-и-и-и-и-и!.. — воскликнул Вэфсь.
    — О нет, только не они! — взмолился Бри, едва завидев их. — За что вы нас преследуете? Что мы вам сделали?! Мы несчастные голодные артисты...
    — Так мы тоже. — ответил Шепард. — А раз мы в одной тарелке, давайте скооперируемся. Вместе ж легче, правда?
    — Дно обладает только одним свойством — оно тянет на дно других! — поделился народной мудростью Вэфсь. — А теперь — не мешай, не видишь что ли — мы в творческих исканиях!.. — сказал он деловито и что есть силы застучал железякой по клетке. Бри — тот и вовсе начал бить камнем по стеклу. В конце концов, под колесом открылась дверца, едва различимая на фоне песчаного холмика, и из неё вышла повстанка с большой миской. Она набрала в неё песка и, приблизившись к "выступающим", принялась кидаться, не успокоившись, пока не отогнала их подальше.
    — Ну что ж, самое время попробовать и нам. — решил капрал. Они вошли в клетку, солдат заиграл. Фримен запел:

    И снится нам не пыщь-пыщь в пе-пе-ла-а-а-аце,
    Не эта пыщь-пыщь — Халф-Джва-Джва,
    А снятся нам Земля и ма-ка-ро-о-о-оны,
    Горя-ачая, горя-ачая лапша...

    Пы-ы-ыщь, пыщь-пыщь-пыщь-пыщь,
    Пыщь-пыщь-пыщь, пыщь-пыщь пыщь-пыщь.

    Джва-Джва в иллюминаторе,
    Джва-Джва в иллюминаторе,
    Пустыня, море и простор,
    Как сын грустит по матери,
    Такой-то зомбоматери...
    Светлейший Свет, зомби, муральвы....

    Пы-ы-ыщь, пыщь-пыщь-пыщь-пыщь,
    Пыщь-пыщь-пыщь, пыщь-пыщь пыщь-пыщь.

    — Ололо! Ололо! Ололо! — заликовали выбравшиеся наружу жители. Их тут стояло шестеро или семеро человек и все с восхищением смотрели на инопланетных артистов.
    — Шепард, родной! — присоединился к всеобщему ликованию Бри. — Давай ещё раз, нравится им, ох нравится!
    — А ты говоришь — дно! — усмехнулся капрал.
    — Это мы щи развели, погорячились... — начал было оправдываться Вэфсь, но вдруг он припал к земле. — Яйцелоб!
    И действительно, над ними пролетал уже знакомый им транспортник. К счастью, он пролетел мимо, но жители уже разбежались по своим норам. Вэфсь тут же жадно кинулся к лежавшим на песке деньгам.
    — Ну, сколько там? — поинтересовался капрал.
    — Семь зэнов.
    — А ну покажи.
    Вэфсь подошёл к капралу с протянутыми руками, на которых лежало три маленьких предмета.
    — Это сколько? — спросил солдат ткнув в небольшую овальную пластинку.
    — Джва зэна. — ответил Вэфсь.
    — А это? — он указал на маленькую, круглую блестяшку.
    — А это — полуджва. А рядом — джва-джва. — Вэфсь ткнул в самую большую, треугольную. — Итого джва-джва-джва без полуджва, или семь по-вашему.
    — Хорошо... А где наш гадюшник? На курьих ножках.
    — Пепелац? Оставить пришлось, корм кончился, Кыыр летать больше не хочет... не хочет — не может! Из-за тебя, между прочим, балда! Идём! — Вэфсь поманил остальных за собой.
    Летательный аппарат находился недалеко, утопая в песках. Едва они приблизились к нему, как пепелац задрожал, завертелся, а откуда-то из его недр раздалось ворчание, будто издаваемое крупным животным.
    — Это Кыыр. — пояснил Вэфсь. — Есть просит. — он подошёл к стоящему на блестящих под солнцем тёмно-зелёных ножках пепелацу и, постучав по стенке, громко сказал. — На кормоколонку идём! Поворачивай!
    Поначалу ничего не происходило, но затем ножки развернули пепелац и он медленно зашагал прочь.
    — За ней! — позвал Вэфсь, и сам поплёл вслед за уходящим пепелацем.

    — А у вас на Земле, что, денег совсем нет? — поинтересовался Бри, пока они плели вслед за несущей пепелац Кыыр.
    — В нашей стране — совсем. — пояснил Шепард. — А в капстранах они есть только у богатых!
    — А богатые — титизэны?
    — Не знаю. У нас пока нет таких лопат как у вас, чтоб показывали...
    — Дикари! — возмутился Вэфсь.
    — А пыщь-пыщь перед богатыми должны делать? — продолжил спрашивать Бри.
    — Ну если они заплатят — то, наверное, хоть пыщь-пыщь, хоть ку-ку, хоть "мама, не горюй", стоя на одной ноге! — поделился своими знаниями о капстранах капрал.
    — Небось, у вас и цветовой дифференциации шапок нет, да? — спросил Вэфсь.
    — Ну, в армии что-то такое есть... — подумав, ответил капрал. — А так не встречал.
    — Короче, никакой цивилизации! — подытожил одноногий титизэн.
    — Зато у нас леса есть! — встрял Фримен. — И чистые реки, красивые города, дикие животные и порядочные люди!
    — Ужасная, дикая планета, аж плакать хочется!.. — только и ответил на это Вэфсь.
    Гордон хотел было что-то язвительно возразить, но в этот момент им стало не до праздных разговоров: пепелац вдруг остановился, втянул ножки в себя и осел на песок.
    — Это что значит? — повернулся к туземцам Шепард. Они не ответили, Вэфсь, что-то пыщьпыщькая, бросился к пепелацу и пнул его ногой. Никакого ответа на это не последовало.
    — Она устала, — наконец-то сообщил титизэн, — дальше не пойдёт.
    — И что теперь делать-то? — вопрошал капрал. — Ну?
    — Ничего... Ждать, пока отдохнёт. — он с сомнением почесал бороду. — Хотя раньше можно было колёса спустить и так катить, но механизм спуска сломался.
    — Ну так почините! — возмутился капрал.
    — Нельзя! Гравицаппы нет...
    — Вообще-то можно, родной. — возразил Бри, обращаясь к Шепарду. — Ты инструментом владеешь?
    — Ну... Могу.
    — А Фримен?
    Гордон открыл рот, чтобы что-то сказать, но капрал перебил его:
    — Пусть отдыхает, академик...
    Пока капрал, вооружившись выданными туземцами инструментами, залез в пепелац и что-то ковырял внутри, скучающий Вэфсь залез в его рюкзак и нашёл там стопку игральных карт. Фримен на свою голову показал им, как играть. Так как, кроме микроскопа, у него не было ничего, ему пришлось в качестве ставки предложить свой костюм, по частям, надеясь, что никогда не видевшие карт туземцы с лёгкостью окажутся в дураках. Вот только он не учёл, что местное население читает мысли, а слова этикет, честность и порядочность им не знакомы. В результате остался Фримен в одной майке, трусах и носках.
    — Так нечестно, вы в мои карты подсматриваете! Своими мозгами надо играть!
    — Как он может своими мозгами играть, когда он эти таблички в первый раз видит? — возразил Вэфсь. Бри отдал карты Фримену, чтобы тот их перемешал. Он хотел было уже бросить это занятие, но в его голове созрел план.
    — Ладно, давайте так: ставлю микроскоп, — Фримен ткнул пальцем в то единственное, что у него осталось, — а вы возвращаете мне костюм — весь, отдаёте мне лаппату и шапочку Вэфся.
    Одноногий титзэн снял свою чёрную ермолку, повертел в руках и дал добро:
    — Шапочку? Можно...
    — Хорошо, играем! — Фримен раздал карты себе и Бри. Пока они играли, Вэфсь решил проведать дела Шепарда: тот всё стучал и стучал инструментами.
    — Товарищ Шепард, за цаппу тянуть надо...
    Капрал вылез из пепелаца, везь злой, замызганный чем-то чёрным, похожим на мазут. Он швырнул инструменты на землю:
    — На! Сам делай!
    — Мне нельзя, я титизэн!
    — Исчезни! — рявкнул капрал, хватая инструменты обратно и угрожающе помахав одним из них. — Как советовать, так вы все академики, а как работать — титизэны зелёные!
    Вэфсь вернулся к игрокам и удивился, обнаружив довольного Фримена, "награждающего" Бри погонами.
    — Так нечестно! — взмолился Бри. — Ты специально свои карты неправильно думал!
    — Гони лаппату. — важно произнёс Фримен, протягивая руку.
    — Нет, ну это невозможно! — воскликнул Бри. — Вэфсь, ты когда-нибудь видел, чтобы настолько ненужный повстанец был настолько меркантильным дном?
    — Теперь видел!
    — Эй, работнички! — донёсся до них окрик со стороны пепелаца. Они оглянулись и увидели пепелац, который теперь возвышался на больших четырёх колесах по бокам. — Сделал! А ты говоришь, цаппу!

    Горячее жёлтое солнце Халф-Джва-Джвы клонилось к закату, всё приближаясь и приближаясь к жёлтым же раскалённым пескам. Ни облачка, ни ветра, только песок и небо. Но вот, среди песчаных дюн показалась какая-то точка. Она увеличилась, поднимаясь, и теперь стало видно большой цилиндрический объект тёмно-бурого цвета. Это был пепелац. Сзади его толкало четверо людей: два землянина и два туземца. Кряхтя, охая, вздыхая, но худо-бедно они катили его сквозь пески.
    Но мучиться оставалось уже недолго.
    — Это не катер, балда, это луцеколонка! — важно сказал Вэфсь. Хотя торчащий в песках объект был очень похож если не на катер, как подумал Фримен (туземцы всё-таки вернули ему костюм, а вот обещанные лаппату и шапочку не дали), а скорее на маленькую рыбацкую шхуну, как решил Шепард. Она была наполовину засыпана песком, вся в потёках и ржавчине. Но когда они подошли к ней, то увидели, что к ней была пристроена необычная конструкция из тёмного блестящего металла.
    — Так. — титизэн перешёл на шёпот. — Тут женщина сидит, я её знаю, если выступим, она нам скидку даст!
    — Ну давайте... — согласился Шепард. — Фримыч, репертуар!
    Они выкатили клетку и установили её напротив тёмного стекла, сквозь которое было не разглядеть, кто же там сидит. Земляне и Бри вошли в клетку, одев хэткрабов. Шепард заиграл, а Фримен затянул:

    Вот из пыщь?
    Баби, донт пыщь ми,
    Донт пыщь ми, донт пыщь...

    Пыщь, пыщь, пыщь-пыщь,
    Пыщь-пыщь, пыщь, пыщь-пыщь.
    Пыщь, пыщь, пыщь-пыщь,
    Пыщь-пыщь, пыщь, пыщь-пыщь.

    Бри подпевал ему, подпыщькивая. Вэфсь тоже попытался влиться в процесс, мощно затянув долгое "ы-ы-ы-ы", но Шепард тут же огрел его свободной рукой, чтобы тот заткнулся.
    Фримен повторил текст два раза; решив, что этого хватит, они закончили играть. Вэфсь, широко улыбаясь, подошёл к стеклу и, нажав на каппу возле него, выдвинул ящичек для сбора денег. Он кинул в него то, что они получили от жителей колеса обозрения, и снова нажал. Ящичек втянулся обратно, но затем вновь выдвинулся.
    — Пыщь? — с явным недоумением произнёс титизэн. Он подошёл к тёмному стеклу и, подышав на него, протёр рукой. И тут же отпрянул, охнув:
    — О-о-ох!..
    — Что там? — заволновался капрал.
    — Они из женщины сталкера сделали! — жалобно ответил Вэфсь. — А сталкер нам скидок не даст...
    — Ну возьми на сколько есть. — предложил землянин.
    — Нельзя! Корм по частям не продаётся. — отрезал титизэн. — Десять зэнов вагон, а у нас только семь!
    — Вагон? — переспросил Фримен. — Нехило жрёт эта ваша долгоножка...
    — Жрёт много, но редко. — уточнил Бри.
    — А до центра вообще далеко?
    — Пешком налегке больше суток. — ответил Бри. — А нам ещё пепелац тягать. Да и без катера через каналы не переплыть, радиация, родной! — вдруг Бри загадочно подмигнул капралу и, кивнув куда-то вдаль, обернулся и зашептал так, чтобы только Фримен и Шепард его могли слышать. — У Вэфся ещё зэны есть, в правом ботинке!
    "Вот так новости." — подумал Шепард. Впрочем, чему на этой каппланете удивляться? Вслух он сказал:
    — Эй, титизэн. А у нас точно семь зэнов, ты, часом, не прячешь от нас ничего?
    — Что-о-о? А с чего ты взял?
    — Ты так спрашиваешь, как будто я вам когда-либо доверял. — усмехнулся Шепард. — А ну-ка, ботинки сними.
    — Зачем?
    — Ну, пыщь-пыщь давай.
    Но Вэфсь уже и так понял. Нагнувшись и схватив горсть песка, он со злобным выражением лица направился к Бри.
    — Щи?
    — Попячься-ка чуток в сторону, родной. — попросил Бри Шепарда и остался один на один с титизэном. — Сам ты щи, зараза!
    Но в этот момент их разборки прервали.
    — Пы-ы-ы-ы-ыщь!
    — Пыщь!
    — Пы-ы-ы-ы-ыщь!
    — Пыщь!
    Они обернулись, чтобы посмотреть, кто издаёт эти звуки. Они увидели двух стоящих перед катером: один, явно титизэн, весь в чёрном, но в треугольной хлопчатобумажной шапке, выкрашенной узкими полосками во все цвета радуги, строгий, бритый, высокий, с холодным, насмешливым взглядом. Второй — повстанец с крабом на голове, заметно старше первого, одет в одни полосатые, такие же разноцветные шортики — ползал на четвереньках. Именно второй старательно вытягивал "пы-ы-ыщь", а первый подпыщькивал коротко, каждый раз вытягивая руку вверх и чуть в сторону, как будто зигуя.
    — Это Консул и его повстанец, вы трое, ниц к земле! — испуганно произнёс Вэфсь и начал кудахкать. — Ко-ко-ко, ко-ко-ко, ко-ко-консул!
    — Ба, да это же Магнуссон на карачках ползает! — признал Фримен и пояснил для Шепарда. — Наш главный беломезовский АНБ-шник.
    — А этот, в чёрном, кто тогда? — поинтересовался капрал. Учёный пожал плечами:
    — Без понятия, фашист какой-то, в первый раз вижу.
    — Шепард, Фримен, не дурите, на четвереньки становитесь, — обеспокоенно зашептал Бри, который уже припал к земле, — а то пожизненный эцих с гвоздями дадут, а то и на сталкеров пустят.
    Однако, проблема решилась сама собой: Консул и его повстанец будто растворились в воздухе.
    — Исчезли... — удивился Фримен.
    — Всего лишь поле, родной. — пояснил Бри, а затем обрушил микроскоп Фримена на голову Вэфся.
    — Ты что?! — вскрикнул Гордон от ужаса. Тем не менее, с микроскопом ничего не случилось, а вот Вэфся явно перекосило. Мыча, он хотел было уже накинуться на обидчика, для чего решил воспользоваться рюкзаком капрала, но вдруг Шепард заорал:
    — Всем стоять! Тихо! — он кинулся коленями на песок и к всеобщему удивлению выудил из-под протеза титизэна спагеттину, выпавшую из недр рюкзака.
    — Ну, и кто теперь ко-ко-ко? — радостно спросил Шепард.
    — Как кто, Фримен, конечно! — откликнулся Вэфсь, потирая ушибленную голову.
    — Чё сразу я? — возмутился учёный.
    — Ну а чей микроскоп?
    — Не мой он, имущество Белой Мезы!
    Но Вэфсь уже не обращал на него внимание, он подошёл обратно к кормоколонке и всунул в неё деньги: те, что заработали земляне, и те, что он заныкал в ботинок. На этот раз деньги были приняты, и через пару секунд ворота из тёмного металла распахнулись, и оттуда выкатилась длинная металлическая вагонетка, вся доверху набитая досками, бумажками, мусорными пакетами, пластиковыми бутылками и прочим хламом.
    Первым делом капрал подумал, что их опять обманули, как те контрабандисты, укравшие его макароны. Но потом из-под пепелаца, который вдруг зашатался и повернулся, высунулись три длинные серо-зелёные клешни. Впрочем, когда они жадно устремились внутрь вагонетки и начали пожирать всё, что там находилось, Шепард понял, что это не клешни, а глотки.
    — И она это жрёт?! — Фримен удивлялся даже больше капрала.
    — Бон апэти! — гаркнул Вэфсь. Пасть-клешня громко хрустнула полуразломанным стулом и заглотнула его.
    Вагонетка опустела довольно быстро.
    — Да, хотел бы я тоже в три горла жрать... — прокомментировал Вэфсь, когда клешни спрятались под довольно урчащий пепелац.
    — Слушай, Шеп, — Фримен дёрнул капрала за рукав, — чё-то мне не хочется в этого Змея Горыныча залазить...
    — Правильно, оставайся тут, ты не нужен. — тотчас же поддержал Вэфсь.
    — Не дождётесь, там внутри микроскоп мой... не мой... лежит. — возмутился Гордон и первым полез в пепелац.

    — Приближаемся к городу! — заявил Вэфсь, заглядывая в иллюминатор.
    — Мы уже поняли... — с трудом выдавил Шепард, кашляя. Прямо сейчас пепелац пересекал здоровое чёрное облако смога, висевшее над городом, и этот дым проникал внутрь. Фримен с ужасом наблюдал за тем, как иссиня-чёрные струи просачивались сквозь щели между, казалось бы, плотно сомкнутыми полом и стенами. Гордон впервые пожалел, что не захватил с собой шлем, идя на эксперимент... Он вспоминал тот момент с тоской. Вот уже пошли вторые сутки с тех пор, как они с капралом покинули Землю... Но, как это обычно бывает, ему уже начинало казаться, будто это было давно. Как бы ему не хотелось привыкать к этому!
    — Снижаемся! — наконец-то сообщил Бри. Спустя полминуты он уже спускал трап. Земляне выглянули наружу. Там оказалось что-то похожее на вокзал.
    — Это был вокзал. — пояснил Бри. — Теперь — пепелацедром.
    — Маски оденьте! — прикрикнул Вэфсь. — В городе дышать нечем! — он раздал им странные маленькие маски, едва закрывавшие рот и нос.
    Они выбрались из пепелаца, который, как оказалось, приземлился прямо на рельсы. Поездов или вагонов видно не было, впрочем, поле зрение было сильно ограничено привокзальными стенами. Они вышли на замусоренный перрон. Слева находился перегороженный сине-зелёным полем проход, ведущий внутрь вокзала, который охраняла пара яйцелобов. Они явно смотрели в сторону новоприбывших, один недвусмысленно постукивал дубинкой по ладони. Но туземцы повели их не туда, а в противоположном направлении, где под стенкой стоял синий автомат с водой, чем-то похожий на те, с которыми Гордон воевал в столовой Белой Мезы, этот разве был побольше.
    — Капрал, хочешь воды? — раздался чуть приглушённый маской голос Вэфся.
    — Конечно!
    Одноногий титизэн подошёл к автомату и просунул в его щель монетку. Но вместо того, чтобы выплюнуть бутылку, дверца автомата распахнулась, открывая взору ещё один выход наружу.
    — Купился! — насмешливо произнёс Вэфсь. — В следующий раз куплю, идём!
    Они вышли на улицу, тяжёлая дверь захлопнулась за ними.
    — Хабункуль. — вдруг услышали они. — Хабункуль лау. — Шепард огляделся и увидел громкоговоритель, висевший на столбе. Голос совершенно определённо исходил оттуда. — Хабункуль лау, пау ат ихь ихиз Хафь-Джвя-Джвя сис опп азз.
    — Что это? — спросил капрал. — Кто это говорит?
    — Тс-с-с! — шикнул на него Бри. — Это сам Консул вещает.
    — Извините, — шёпотом заговорил Фримен, — а на каком языке он говорит, это ваш родной?
    — Нет. — ответил Бри и пояснил. — На этом языке говорит только Консул. Это искусственный язык, специально разработанный Межгалактическим Альянсом Капиталистов, чтобы быть понятным каждому жителю Халф-Джва-Джвы.
    — Да замолчите вы, дайте послушать! — возмутился Вэфсь. Они умолкли, вслушиваясь в хриплый, немного искажённый помехами, но всё-таки разборчивый голос.
    — Ан хабункуль ан сис, ан сис ан паррор, ан паррор ан туцца. — капрал вслушивался в холодный, бездушный голос, произносивший слова ровно, чётко и без эмоций, словно машина или робот. — Хабункулю. Пеку пакко тора. Виру кабуль. Пыщь-пыщь сисизэниз ат эцилоппиз. Ко-ко-ко, ко-ко-ко, ко-ко-консуль. — капрал едва ли мог понимать смысл речи, но ему в любом случае не нравились эти слова и тон, которым они произносились. — Ан такку эцилоппиз. Ан тусо, урр виппетиту пау. Ан тусо, урр униббититу сис. Ан тусо, урр эцихиху эцихь.
    — Да-а, ну его. — разочарованно махнул рукой Вэфсь. — Это та же речь, что он произносил два года назад. Старая запись!
    Туземцы повели их по узким улочкам города. Здания были ветхими, страшными, многие стояли с выбитыми окнами, и практически все были чёрными от многолетнего воздействия чёрного смога. Как капрал не силился, он не мог понять, жил ли кто-либо здесь постоянно, либо жители планеты наведывались в город исключительно по своим делам. Можно было сказать одно: яйцелобы здесь стояли чуть ли не на каждом углу. Иногда они замечали других туземцев, в больших зелёных плащах и масках. Они опасливо перебегали дорогу, сгорбившись и стараясь пройти как можно дальше от одетых в противогазы стражей порядка. Вскоре он понял, почему, когда один из них прошёл слишком близко: яйцелоб вдруг выхватил дубинку и сильно ударил его. Туземец едва успел отскочить от второго удара, а яйцелоб, посмеиваясь, отошёл обратно на своё место.
    — Ты обещал нам воды. — вдруг вспомнил капрал.
    — Погоди. — ответил Вэфсь. — Сейчас до центра доберёмся, там можно будет снять маски, и будут нормальные автоматы.
    Они продолжали идти. По мере приближения к центру здания становились чище, совсем ветхих домов становилось меньше. Земляне начали замечать выглядывающих в окна людей, с любопытством рассматривающих необычных, выделяющихся путников: Фримена с его дурацким жизнерадостно-оранжевым костюмом и, в меньшей степени, Шепарда, в более-менее чистенькой униформе, шлеме и необычной маске, поверх которой он натянул фильтр туземцев.
    В целом, здешние здания выглядели вполне обычно и чем-то напоминали привычные земные многоэтажки. Но к некоторым домам были пристроены — или даже встроены внутрь, вместо пары-тройки нижних или верхних этажей — конструкции из вездесущего тёмного металла, возле которых непременно околачивались яйцелобы. Было ещё одно бросающееся им в глаза отличие: обилие граффити, которыми были изрисованы чистые стены зданий. Многие сопровождались надписями, иногда краткими, иногда очень обильными. Все они были набраны непонятными, странными символами, едва напоминавшими привычные буквы или хотя бы восточные иероглифы. Шепард как никогда почувствовал себя пришельцем на чужой планете.
    — Почти пришли. — сообщил Бри. — Сейчас мы выйдем на центральную площадь.
    Они вышли на широкую, поднимающуюся вверх дорогу, которая вскоре привела их на обширную округлую площадь. В её центре стояла необычная, притягивающая глаз конструкция, напоминающая собой комок из беспорядочно сплетённых чёрных антенн. Несмотря на внутренную хаотичность, антенны высовывались из клубка в определённом порядке, и возле каждой из них висело по бирюзовому полупрозрачному полю округлой формы, вместе плотно окружавших клубок четырьмя кольцами. В центре каждого поля было видно изображение уже знакомого землянам лица Консула, всё в той же дурацкой разноцветной шапке. Из громкоговорителей, заботливо установленных в каждом конце площади, лились слова, синхронизированные с движениями губ многочисленных изображений Консула.
    — Паппец хабункуле аво. — эхом отдавались слова. — Паппец рулаз хабункуле аво. Паппец ан цратэ питиз ат ыыр. Паппец ан туса, паппец ан узза. Ан узза паппециз аутэту Ксен.
    — Что он говорит? — поинтересовался Фримен.
    — Он говорит, что тебя транксенируют, если ты будешь тратить кислород праздными разговорами! — ответил Вэфсь. — Не стойте, как остолопы, идём! — Вэфсь отправился в сторону красивого здания с большим зелёным куполом. Бри и Шепард безоговорочно последовали за ним. Капрал вдруг обнаружил, что Фримен отстал, и хотел было позвать его за собой, но заметил, что тот неотрывно глядит куда-то вверх. Капрал тоже поднял взгляд и увидел, что над городом, в облаках смога, прячется высоченная округлая башня, верхушка которой несимметрично изгибалась в сторону, давая место ещё двум башенкам, исходящим из общего ствола.
    — Это Щитодэль. — пояснил Бри, вернувшийся к ним. — Резиденция Консула и представителей оккупационного правительства.
    — Какой она высоты? — спросил Фримен.
    — Кто знает. — пожал плечами Бри. — Может, километр, может, два.
    — Щи! — возмутился Вэфсь. — Мы долго будем топтаться на месте?! Ты вроде хотел пить, капрал!
    — Я и сейчас хочу.
    — А я всегда хочу! — пожаловался Гордон.
    Они приблизились к большому зданию, земляне увидели стоящих на входе яйцелобов и несколько забеспокоились, помня их отношение к горожанам. Но Вэфсь уверенно шагал к ним, и они старались не отставать. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких шагов, Вэфсь пыщь-пыщькнул — повстанцы последовали его примеру — а затем всунул пару зэнов им в руку. Яйцелобы расступились, пропуская их внутрь. Вэфсь пошёл первым, Фримен — сразу за ним. Бри не стал заходить следом: он повернулся к капралу и кивнул ему в сторону входа, пропуская вперёд. Шепард повиновался. Бри, пропустив его на пару шагов, поплёлся сзади. Как только он перешагнул порог, один из яйцелобов вскочил и дал ему хорошего пинка под зад — так, что тот едва не налетел на идушего впереди капрала.
    — Нда, хорошие у вас обычаи... — сквозь зубы процедил Шепард, помогая Бри подняться.
    — Привыкли, родной. — только и ответил тот.
    — Чтоб не пинали, нужно больше заплатить. — ответил Вэфсь, позвякивая лежащими в руках зэнами. — А у нас денег только на воду и планетарий — всё! — он обернулся и подошёл к знакомому синему автомату. Но этот, когда в него просунули деньги, не стал открываться, а по-честному выплюнул банку. Вэфсь взял её и отдал капралу со словами:
    — На, с вас одиннадцать тыщь пачек макарон.
    — Чего так много-то, было гораздо меньше?
    — Инфляция, камрад!
    — На, Фримен, ты первый. — капрал протянул банку физику, который тут же жадно отпил из неё. Наконец, он оторвался и немного стыдливо потряс банку, чтобы убедиться, что там ещё хоть что-то осталось. Он вернул наполовину опустошенную ёмкость капралу. Прежде, чем Шепард отпил из неё, он успел поймать жаждущий жалостливый взгляд Бри, но когда он вновь посмотрел на него, тот уже глядел в другую сторону. — Хочешь? — спросил капрал.
    — Не. — яростно замотал головой повстанец.
    — Чего, думаешь, что спагетти за неё не вернём? Вернём, мы не жадные.
    Бри не устоял перед таким искушением и принял банку из рук капрала. Он жадно опрокинул её. Вэфсь, заметив банку в его руке, пришёл в неистовство: выкрикнув "Щи!", он приблизился к повстанцу и выхватил ёмкость из его рук, но она уже была пуста. Смяв банку, жадный титизэн швырнул её на пол и начал "воспитывать" Бри, шлёпая его по щекам:
    — А мне?! А мне?! А мне?!
    — Э-э, хватит! — вступился капрал. — Ещё не хватало, чтоб вы тут подрались.
    — Твоё счастье, что этого не видел Консул! — зло проворчал Вэфсь. — За такое штрафуют, а то и в эцих на пятнадцать суток.
    — Хватит уже. — оборвал его Шепард. — Давайте уже идти гравицаппу покупать.
    — Сперва надо в планетарий. — пояснил Вэфсь. — Нам в ту сторону. — он поплёл в противоположный конец зала. Здесь начинался длинный широкий коридор со сводчатым потолком. Вообще, внутри здание было не менее красивым, чем снаружи, отделанное замысловатыми барельефами, стройными колоннами и украшенное многочисленными арками. Оно определённо было построено в куда более богатые времена. Однако какого-либо убранства здесь не было, лишь голые стены, даже вместо светильников тут висели странные ярко-белые лампы, окаймлённые тёмным металлом.
    Капрал прекратил осматриваться по сторонам, чуть не врезавшись во вдруг застывшего на месте Вэфся. Тот со странной улыбкой и выражением прямо-таки изумления на лице глядел куда-то в сторону. Шепард проследил за его взглядом и увидел женщину... Хотя, разглядев её получше, Шепард пришёл к выводу, что этого субъекта сложно называть как-либо иначе, нежели БАБОЙ. В отличие от тех стройных туземок, которые встречались им раньше, у этой титизэнки все части тела были прямо-таки огромными: и сзади, и, как оказалось, когда она повернулась к ним, спереди тоже. Фримен открыто поморщился и отвернулся, принявшись усиленно рассматривать барельефы, дабы не засорять здешний телепатический эфир своими колкостями.
    А Шепарда даже забавляло, как Вэфсь, виляя бёдрами, подкатывал к соплеменнице. Он подумал, что это парочка определённо стоит друг друга: общипанный одноногий петух преклонного возраста и гигантская свиноматка неопределённых лет.
    — Настоящая женщина, — иронично произнёс капрал, — душа поэта!
    — Щи! Убью! — гневно пообещал Вэфсь, обернувшись. Но затем он повернулся обратно к своей ненаглядной и с выражением блаженной радости ощупал её взглядом. — Не обращай внимание на это повстанческое дно, дорогая, эти лунатики с другой планеты свалились, они у нас долго не задержатся... надеюсь... — он широко улыбнулся, обнажая зубы и кивнул ей куда-то в сторону, легонько тронув за локоть.
    Титизэнка отстранилась от него, ухмыльнулась и, вперев руки в бока, ответила:
    — Сорок зэнов.
    Выражение радости тут же испарилось само собой, уступив место шоку. Его рот и глаза округлились от ужаса, и несчастный Вэфсь схватился за разбитое сердце. Титизэнка, снова ухмыльнувшись, удалилась восвояси. Взволнованный Бри подбежал к несчастному Вэфсю и усадил его на пол, облокотив спиной об стену.
    — Не переживай старик, найдёшь себе другую любовь, не такую продажную. — капрал приложил все усилия, чтобы это не прозвучало иронично.
    — Не в этом дело, родной. — ответил Бри, вытаскивая флакончик и капая его содержимым на язык титизэна. — Просто ещё никогда не было так дорого...
    — А, тьфу! — чуть ли не выругался Шепард. — Забыл, что оказался на планете, на которой всё продаётся и всё покупается...
    — Ничего. — ответил оклемавшийся Вэфсь и провёл рукой по лицу, сопя. — Слетаем на Землю, куплю себе белую шапку — и все бабы будут мои!
    — Что значит твои?! — возмутился Бри. — А мне?!
    — Ну и тебе тоже одну купим, успокойся!..
    — Я надеюсь, что хоть мужиками на этой нецивилизованной планете не торгуют?.. — обеспокоенно произнёс Фримен, чуть не засунув перчатку в рот, чтобы отгрызть себе пару ногтей.
    — Чё ты переживаешь, Скопыч? Тебя и твой микроскоп всё равно никто не купит, даже я бы не купил, наоборот, доплатил, только чтоб тебя забрали, ахахаха! — Вэфсь захохотал.
    — Я рад, что к тебе вернулось чувство юмора. — капрал помог весельчаку подняться. — А теперь давай, веди нас в планетарий, и побыстрей, а то дам на тысячу пачек меньше!
    Угроза подействовала безотказно: Вэфсь тут же убрал веселье с лица, собрался и уверенно направился в глубь здания. Он привёл их к ведущей вниз лестнице. Они выглянули за лестничный пролёт и увидели, что она уходит глубоко-глубоко под землю.
    — Не отставать! — важно прикрикнул титизэн, начиная спускаться по ней. По мере своего продвижения вглубь, они начали различать ритмичный гул, раздающийся где-то там, под землёй.
    Наконец, Вэфсь остановился на одном из подземных этажей. Он отворил тяжёлую железную дверь и повёл их внутрь. Здесь было много титизэнов, и повстанцам пришлось усердно пыщь-пыщькать чуть ли не на каждом шагу.
    — Синяя шапка, пыщь-пыщь два раза! — предупредил Вэфсь и присел сам.
    — Пыщь-пыщь, пыщь-пыщь! — заприседали земляне, глядя на идущего по коридору туземца. Его лица не было видно, потому что он был одет с головы до пят в тёмно-синюю форму и маску, отдалённо напоминающую противогаз яйцелобов, только куда меньше, и вместо округлых окуляров на ней были угловатые прорези, подсвечивающиеся изнутри жёлтым светом, над которыми нависла большая, действительно синяя шляпа, напоминавшая исполосованный цилиндр. Капрал обратил внимание на то, что у "солдатика" на поясе с одной стороны висело оружие, напоминающее то, которое было у отца Гри, только стволом покороче, а с другой — дубинка, не такая, как у яйцелобов, а тоньше, длиннее и с перпендикулярной рукояткой у центра. Он шёл не один, рядом с ним двигалось два туземца, закованных в кандалы, и два яйцелоба, один из которых, проходя мимо них, пригрозил дубинкой, глядя на Шепарда.
    — Планетарий совсем рядом, идём. — позвал его Вэфсь. Ритмичный гул заметно усилился, и до землян дошло, что это не просто шум, а голоса людей, которые хором кричали "Пыщь!" с небольшими паузами. Они покинули коридор и вышли на мостик, висящий между высоким потолком и низким полом, которые утопали в темноте. С моста было видно большую высокую арену, на которой и стояла крича

    — Кала диппира лутиз опп азз. Ан кала диппира лутиз, ан цатт. Ан цатт, ан футурр. Урр гетуту ана лут. Консуль плазза. Хит ана лутиз дидэду, ана цаттиз дидэду, туса курр гетуту. Тисить ан ваппэ гетэту ана лут, ан узза. Ан узза тисить уппырр азз. Уппырриз ан дидэ уззиз. Уппырриз эцихеху эцихь. — раздавалась речь Консула над тюремным комплексом. Его голос шёл как будто отовсюду, со всех сторон. Земляне устроились в таком месте, чтобы его неприятный голос был слышен как можно тише.
    Шепард сидел на пожухлой траве и наблюдал за тем, как Фримен скучающе тычет палкой в костёр. Солнце буквально только что зашло, и с приходом ночи к тюрьме подтягивались бездомные повстанцы и титизэны. Яйцелобы не слишком приветливо относились к прибывающим, но и не прогоняли их. Один повстанец рассказал им, что это была идея Консула, сделать народ поближе к местам исправительного заключения, поэтому он выпустил закон, который разрешал жителям планеты поселяться в старых зданиях Дэппы, занимать камеры и устраивать кемпинги во дворах комплекса. В принципе, для землян это было удобно, потому что они могли выступать прямо здесь. Шепард решил, что им стоит подождать, пока соберётся побольше людей, а в это время они с Фрименом сочиняли музыку и стихи.
    — Так, давай так. — сказал физик. — Ты говоришь "нет", потом ещё раз "нет", потом "шесть" и, наконец, "мужской". Запомнил?
    — Два раза "нет", "шесть", "мужской".
    — Ага.
    — Ну хорошо. — Шепард посмотрел на наручные часы. — Слушай, наверное, нам пора уже идти выступать.
    — Костёр погасить?
    — Не, не надо, кто-нибудь придёт и погреется.

    — Ну, сколько там? — спросил Фримен, выглядывая из клетки. Капрал собирал лежащие на полу зэны после "концерта".
    — Вот это сколько? Три? — спросил Шеп, демонстрируя металлический квадратик.
    — Не, восемь, у них двоичная система. Три ромбика — два в третьей.
    — Кто-то идёт, в клетку! — Фримен зашёл обратно и отступил на шаг, чтобы пустить внутрь Шепарда. Из недр тюрьмы появился титизэн в тёмно-зелёном плаще. Земляне пыщьпыщькнули, приседая, после чего Шепард тут же поднял гармошку и заиграл. Фримен поднял стоящий на полу микроскоп и продекларировал, покачиваясь в такт словам вместе с микроскопом:

    В моём пыщь-пыщь зрения появляется новый пыщь-пыщь.
    В моём пыщь-пыщь зрения появляется новый пыщь-пыщь.
    Иду на пыщь.
    Иду на пыщь.
    Иду на пыщь.

    — Иди. — сказал капрал, на секунду оторвавшись от гармошки. Фримен распахнул клетку и, продолжая танцевать с микроскопом, выделывая с ним какие-то напрочь сумасшедшие движения, вышел из клетки, продолжая напевать:

    Оло-лоло, оло-лоло, оло-лоло,
    Пыщь-пыщь!
    Оло-лоло, оло-лоло, оло-лоло,
    Пыщь-пыщь!

    Он вошёл в клетку, продолжая повторять эти две строчки, пока улыбающийся титизэн не перебил их:
    — Повстанцы! Повстанцы! — Шепард наконец-то перестал играть. — А вы почему тут стоя выступаете?
    — А как надо? — не понял капрал.
    — А здесь — только на коленях...
    Капрал едва не поперхнулся от такого заявления, но помня о здешних нравах, попытался пойти на компромисс:
    — Ну хорошо-хорошо, ты только денежки плати, а мы тебе хоть лёжа исполним!
    Титизэн мигом посуровел и, распахнув полы своего плаща, выудил оттуда дубинку и ударил ею по клетке:
    — Ну-ну, не шалите.
    Шепард переглянулся с Фрименом, и они покорно опустились на колени. Титизэн спрятал дубинку и, нахлобучив синюю шляпу, отошёл от них, продолжая насвистывать мелодию, которую играл капрал. Они ещё некоторое время слышали, как тюремщик повторяет и повторяет слова: "иду на пыщь".
    — Эх. — печально вздохнул Гордон. Они с Шепардом молчали, но каждый из них думал об одном и том же: о Земле. Тишину нарушал лишь болтливый Консул, вещающий с мониторов где-то в глубинах тюремных коридоров:
    — Аббу лаппатаз. Тира ойкун ритзинэ азз. Лаппатаз узза. Лаппатаз ноппэпу чурра сисизэнь. Лаппатаз ноппэпу наджвя-джвя пыщь-пышь. Лаппатаз ифефу. Лаппатаз лоукоппа. Урр аббуту лаппата. Аббу лаппатаз, инстору аппаз, лоццу аппаз, тою.
    Капрал вдруг выхватил гармошку и снова заиграл: просто так, для себя. Гордон молчал, но потом, поймав ритм, негромко затянул:

    Но если есть в кармане пачка... макарон,
    Значит всё в порядке — мы с тобой не пропадём,
    И уксус в рюкзаке превратится в вино,
    И не придётся тосковать по Цою и "Кино"...

    Он ещё немного помычал без слов на играемый Шепом мотив, а затем смолк.
    — Слушай, Шеп. Там доктор Кляйнер идёт. — с удивлением произнёс Гордон.
    — Это не доктор Кляйнер, Гордон. — мрачно ответил капрал. И он был прав. Это, конечно же, был тот самый контрабандист, который украл их макароны, обрекая землян на нынешнее жалкое существование. Он даже одет был в то же самое, только на голове теперь красовалась новая белая шляпа, довольно похожую по форме на прежнюю, но с нелепо свисающей с краю кисточкой. Рядом с ним шли его сообщники: рыжеволосая, теперь с непонятным синим безумством на голове, и "злой Барни", в неизменной форме яйцелоба, с новёхонькой винтовочкой в руке. Оба они улыбались, злой, недоброй улыбкой гадюк. Но теперь с ними была ещё одна: молоденькая повстанка в лохмотьях, которая передвигалась на корточках. Шепард с ужасом понял, что она — рабыня, потому что сложно было придумать другое объяснение ошейнику на её шее, от которого шёл широкий длинный поводок, заканчивающийся в руках "Кляйнера". Её рот был закрыл чёрной повязкой вокруг головы.
    — А-а, капра-а-ал? — радостно, как будто встретив потерянного друга, произнёс рабовладелец. — Какая встреча, довольно приятная, надо заметить. Я как раз хотел тебе сообщить, что, как ни прискорбно, но я всё-таки ошибался в своих прикидках: купить целую планету на пачку макарон невозможно. Вот так. — печально произнёс он. — Но, — оживился он дёргая поводок, чтобы рабыня подползла поближе. Она жалобно посмотрела на землян, и они увидели слёзы, капающие из её глаз, — зато смотри, какой у меня новый питомец! Я зову её... Ламарр. Ну, ты же помнишь, что случилось со старой? После этого я горевал целый день, но потом увидел эту Ламарр и... знаешь, новая даже лучше. Правда, пупсик? — спросил он, улыбаясь и демонстрируя зубы. Шепард вспомнил, что в прошлый раз они у него были сплошь из металла. Контрабандист ответил на его мысли. — Да, всё верно, я поставил себе новые протезы. Это какой-то кошмар, похожие на настоящие стоят дороже чистого золота! Ну не ужас ли? Даже грудь Джу стоила дешевле. — сообщил он, указывая на рыжеволосую. Та усмехнулась и провела руками по груди, с вожделением глядя на Шепарда. Тот поморщился и перевёл взгляд на "Кляйнера". Сардонически усмехнувшись, он произнёс:
    — Да, я тоже рад видеть, что ты пришёл в место, которое по тебе плачет.
    Контрабандист захихикал:
    — Какая чудовищная ирония, капрал! Я очень рад, что ты не потерял чувство юмора. Должен признать, что мне глубоко жаль, что ты оказался в... таком положении, но всё же, подумай: кто, кроме тебя, виноват в случившемся? И я ведь даже недвусмысленно намекал, прямым текстом говорил, чтобы ты не верил никому... А ты?.. Ах, а ты в тот момент напоминал мне меня самого в мои юные годы: такая же наивность, такая же святая простота! Ах, где же они, мои молодые годы? Где? Ох! Ах! — он всплеснул руками. — Жизнь коротка, камрад, и ты должен воспользоваться каждым удобным шансом, чтобы сделать её лучше, и особенно хорошо ты понимаешь это уже ближе к старости... Ладно... — вздохнул он. — Что-то мы с тобой заболтались, тебе не кажется? Сыграй нам на прощанье что-нибудь, прежде, чем мы разойдёмся.
    Шепард откинулся на стенки клетки и повернулся к контрабандистам боком.
    — Нет, спасибо, настроения нет, пусть твои дружки теперь поют серенады тебе и твоим денежкам.
    — Ну спой. — с наигранным возмущением произнёс "Кляйнер". — Капрал, ты глянь сюда, у меня есть кое-что, что подымет тебе настроение. — он засунул руку в карман и вытащил целую пригоршню зэнов. Фримен дёрнул Шепарда за рукав: нельзя было упускать такой шанс заработать столько денег за раз. Капрал понял это без слов и кивнул, глядя на Гордона, а затем, вздыхая, поднял гармошку к губам. Что ж, раз так хочет, чтобы они сыграли, они сделают это; но пусть не думает, что они готовы расстелиться под его ногами из-за денежек. Он заиграл агрессивную, тяжёлую мелодию. Фримен немного поколбасился, ловя ритм и обдумывая текст, а затем начал скандировать, двигаясь в такт и тыча указательным пальцем в каждого контрабандиста по очереди и скандируя:

    Мэйк пыщь, нот во!
    ту ду-ду-ду
    Гоу пыщь, ты дно!
    ту ду-ду-ду
    Мэйк пыщь, нот во!
    ту ду-ду-ду
    Гоу пыщь, ты дно!
    ту ду-ду-ду

    Донт пыщь он ми!
    Донт пыщь он ми!
    Донт пыщь он ми!
    Донт пыщь он ми-и-и-э-а-а-а!..

    Последний слог Фримен взял максимально высоко, как только мог, и Шепард закончил играть на нём. Пусть рыжеволосая и яйцелоб продолжали лыбиться пуще прежнего, но псевдо-Кляйнеру явно не понравился их "перфоманс", то-то он так скривился.
    — Мда. — произнёс он. — Впрочем, я и не ожидал, что ты поймёшь. И ты, и твой друг... Но раз уж я обещал... — он перевернул руку и зэны посыпались на землю. — Пока, камрады, надеюсь, мы с вами больше не увидимся. — они довольно быстро удалились. Последнее, что запомнил капрал: то, как на них с восхищеним смотрела рабыня-повстанка, которая на эти каких-то две минуты забыла о всех своих горестях. Но затем поводок на её шее дёрнулся, и она нехотя потащилась вслед за своими мучителями, останавливаясь каждые два шага, чтобы снова бросить взгляд на землян.
    Фримен устало навалился на клетку, глубоко вдохнув и выдохнув. Шепард вылез наружу и принялся собирать брошенные деньги.
    — Это сколько? — спрашивал Шепард у Фримена.
    — Шестьдесят четыре.
    — А это?    
    — Двести пятьдесят шесть.
    Шепард присвистнул.
    — Ну вот мы и напыщьпыщькали на лопату...
    — О, слушай, Шеп, а давай лаппату купим, она вроде недорого стоит, 99 зэнов, а если со скидкой брать — так всего 79 и 99! Я правда, не знаю, что это значит, дробных зэнов же не бывает, но всё равно звучит круто!
    — Эй, повстанцы! — вдруг перебили их. Шепард обернулся, поспешно засовывая зэны в карманы. Он увидел поигрывающего дубинкой яйцелоба. — Почему не в наручниках?
    — Каких ещё наручниках?! — возмутился капрал.
    — Приказ самого Консула! — важно пояснил яйцелоб. — На всех повстанцев, находящихся на территории тюрьмы, надеть наручники. — он ухватил приготовившегося было к сопротивлению капрала за руки и надел на него блестящие "браслеты". Фримен покорно протянул руки, не поднимаясь с колен, и яйцелоб напялил наручники на них. — Снимут на выходе. — сказал он и зачем-то похлопал Шепарда по карману. — А что это у нас тут? — помахивая дубинкой, он засунул руку в карман и вытащил оттуда брошенные контрабандистом зэны. — Пыщь, какой мне богатый Буратино попался! — он засунул руку и во второй карман. — Пыщь! А за наручники надо платить! И за снятие тоже. Так что возьму-ка я сразу плату за эти услуги, ребят. — он забрал все самые крупные зэны себе, а мелочь всыпал обратно в капраловский карман. — Ну всё, дорогие, пока, очень приятно иметь дело со столь сознательными повстанцами! — весело посвистывая, он исчез в темноте коридоров.
    Шепард упёрся спиной в клетку и сполз на пол. Фримен продолжал мрачно глядеть перед собой, стоя на коленях. Но их одиночество не продлилось долго.
    — Эй, сэмляне! — услышали они странный хрипловатый голос. Шепарду он почему-то показался знакомым, и подняв голову, он понял, почему: это же был тот самый пришелец, из-за которого они оказались здесь! — Нхэт, это вы сами виноват! Ну кхто так шмёт, сэмляне? Кхто вас научил так кнопка шать?
    — Да мы понимаем... — извиняющимся тоном ответил Шеп. — Слушай, помоги нам ребят тут двоих из тюрьмы вытащить, ты можешь нас на Землю переместить, а потом обратно сюда?
    — Нхэт. — возразил пришелец. — Только тшва саряда. Вы — на Семлю, я — тхамой. Ферштайн?
    — Найн, мы так не можем... — ответил Шепард. — А может, давай мы их быстренько отыщем тут, и ты нас всех отправишь на Землю, а?
    — Нхэт. — вновь отрезал инопланетянин. — Кхватит только на тшвоих. Решайте: та, или нэт?
    — Ну... нет. — мягко ответил капрал, продолжая обдумывать компромиссы и хотевший уже было добавать что-то ещё, но пришелец не дал ему сказать:
    — Ну, кхсначит, нэт. — он приложил все три свои лапы друг к другу, и над ними появилось красивое зелёное облачко. От него вдруг вырвались зелёные молнии, которые протянулись к наручникам землян. Железные кандалы как будто сами собой упали с их рук.
    — Прощай-тха. — сказал инопланетянин и исчез.
    Капрал печально взглянул на Гордона. Он подумал, что не должен был втягивать физика в это дело и нужно было вернуть на Землю его одного. Но уже было поздно...
    — Ничего, Гордон, попыщьпыщькаем ещё чуток, заработаем и вызволим их. Обязательно вызволим... — он поднял наручники с пола. — Только кандалы лучше надеть, но не застёгивай, на всякий случай.
    Они подняли клетку и понесли её в другой сектор тюрьмы. Спустившись на этаж ниже, они нашли место, где на ночлег остановилось много повстанцев и нищих титизэнов. В голове у Фримена созрел новый хит, и он, поделившись идеей с Шепардом, запел:

    Riders on the ПЫЩЬ,
    Riders on the ПЫЩЬ.
    Into this house we're ДНО,
    Into this world we're ДНО,
    Лайка-дог визаута ЩИ,
    An actor out on the ЩИ.
    Riders on the ЩИ...

    There's КОНСУЛ on the ПЫЩЬ,
    His brain is flattened like a ДНО.
    If you give this man a ПЫЩЬ,
    Take a long holy-ЩИ,
    Let your children ПЫЩЬ,
    Sweet family will ДНО.
    КОНСУЛ is the ДНО, ЩИ!

    Riders on the ПЫЩЬ,
    Riders on the ПЫЩЬ,
    Riders on the ЛОЛ,
    Riders on the КО,
    Riders on the ЩИ,
    Riders on the ДНО,
    Riders on the ДНО...

    Как только Гордон закончил петь, все присутствующие взорвались ликованием. Туземцы буквально выворачивали карманы, усеяв пол вокруг клетки зэнами, к тому же, благодаря телепатическому эфиру послушать и посмотреть на выступающих собралось большое количество желающих изо всех уголков Дэппы. Не было бы преувеличением сказать, что это было самое успешное выступление землян на этой планете. К сожалению, оно оказалось успешным настолько, что не могло не заинтересовать внимание власти. В сектор стали подтягиваться яйцелобы, при виде которых туземцы бросились врассыпную, а тех, кто не успел, яйцелобы выталкивали сами. Противогазники окружили клетку с землянами, а затем появился уже знакомый им тюремщик-негр.
    — А-а, земляне. — сказал он, поправляя шапку. — Диссиденствуем, значит. Небось, специально прилетели со своей дикарской планетёнки, чтобы подрывать власть Консула, да? Ну что ж, приятно осознавать, что наш Консул настолько велик, что даже у чёрта на куличиках слышали о нём! — увидив наручники на руках артистов, он повернулся к яйцелобам. — Свободны! — как только противогазники покинули помещение, он заговорил вновь. — Ну, и что же мне с вами делать? Засунуть в эцих с гвоздями, или лучше сразу транксенировать, чтобы не распространять заразу? Или, может... договоримся? — алчно произнёс он, глядя на разбросанные на полу деньги.
    — Ну, может. — нарочито небрежным тоном ответил Шепард, старательно крутя у себя в голове одну-единственную мысль: "Не думать о белом слоне!". Он покинул клетку и не спеша приблизился к тюремщику.
    — А почему так важно не думать о белом слоне? — поинтересовался чернокожий. И вдруг он догадался.
    Но было уже поздно: капрал ухватил тюремщика за руки и нацепил на них наручники.
    — Фримен, помоги! — попросил капрал. Гордон выбежал из клетки, глядя на вырывающегося из рук солдата тюремщика. — Забери у него дубинку и пушку!
    Гордон всё понял и выполнил приказание. Лишившись оружия, негр прекратил сопротивляться.
    — Теперь засунь ему в рот кляп.
    Физик повиновался. Шепард стянул с себя хэткраба и натянул его на голову тюремщику. Гордон последовал его примеру и отфутболил своего краба подальше. Униженное животное уползло в угол, задрав лапки.
    — А теперь веди нас к нашим ребятам!
    Тюремщик вдруг запротестовал, мыча и мотая головой. Шепард не понял причину такой реакции и легонько — пока легонько — встряхнул заупрямившегося отхэткрабленного титизэна.
    — Я сказал — веди!
    Несчастный негр промычал что-то ещё и указал на кляп во рту.
    — Мне кажется, он хочет что-то сказать... — заметил Гордон.
    — Да ну? — подивился Шепард. — Ты уверен? А мне что-то кажется, что он хочет просто лапши на шею навешать. — тюремщик яростно замотал головой. — О, видишь, я был прав, ничего он не хочет рассказывать. — наконец, ему надоело издеваться над титизэном, и он кивнул Фримену, чтобы тот вынул кляп.
    — Это невозможно! — тут же затараторил он. — Их здесь сейчас нет, их отправили в Щитодэль, чтобы Консул провёл с ними воспитательную беседу!
    — Да прям? — не поверил капрал. — Ох какой у вас замечательный Консул, лично с каждым мелким воришкой, небось, разговаривает? Может, и тем, кто дорогу не на тот свет переходит, встречи устраивает?
    — Я правду говорю! Спросите у любого встречного! Заключённых собирают вместе, и Консул выступает перед ними всеми — он любит выступать! — а потом записи этих выступлений транслируют на улицах...
    — Ну ладно, в таком случае, веди нас в Щитодэль. Та, нащяльника, в Щитодэлька пыщь-пыщь! — спародивал Шепард нечто среднее между говорами туземцев и трёхрукого инопланетянина.
    — Да вы рехнулись! У меня туда даже доступа нет...
    — Тогда приведи нас к тому, у кого есть!
    Тюремщик немного помолчал, а затем произнёс:
    — Ну ладно, мы можем сесть на поезд, который едет из Дэппы в Щитодэль. Через полчаса отъезжает следующий, если мы хорошо спрячемся, проблем возникнуть не должно.
    — Ну хорошо. — ответил на это Шепард. — Поверим парнишке. Но смотри, — зловещим тоном сказал он, сдавливая горло туземца его же собственной дубинкой, — если ты нас обманываешь, доктор Фримен тут же укокошит тебя. Верно я говорю, Гордон?
    — Ух, таким злым я ещё никогда не был! — восклинкул тот, нацелив транксенатор на тюремщика.
    — Ладно-ладно! — умиротворяющим тоном сказал чернокожий. — Давайте мы с вами поторопимся, времени не так уж много...
    Шепард кивнул Фримену, и тот, ухватив с собой микроскоп, последовал вслед за ними.
    — Эй, а зэны вы так и оставите? — обеспокоенно спросил тюремщик. Шепард чуть не обалдел: этот парень висит на волоске от смерти, а всё ещё думает о проклятых деньгах!
    — У вас тут что, за каждым шеккелем принято нагибаться? — проговорил капрал, не обращаясь ни к кому конкретно.
    Негр повёл их по запутанным коридорам к лестнице, которая привела землян с пленником на подземный уровень. Под тюремным комплексом оказалось расположено что-то вроде системы метро. Подземный тоннель был широким и длинным, обилие ламп хоть и не рассеивало темноту полностью, но давало оценить масштаб. По дну тоннеля проходило несколько пар рельс, на одних стоял необычный поезд, весьма непохожий на земные модели, но от того не менее красивый. Над его гладкой блестящей поверхностью кое-где били струи пара.
    Тюремщик подошёл к стоящей между рельсами консоли и, что-то набрав на ней, распахнул тем самым дверь в предпоследний вагон.
    — Сюда. — позвал он их, направляясь внутрь. Земляне забрались следом. — Поедем вместе со сталкерами. — пояснил титзэн, наблюдая за их реакцией на висящие на стенах поезда эцихи, из-под которых торчали опротезенные культяпки. К счастью, головы сталкеров были закрыты капсулами, пристыкованными к эцихам сверху.
    Тюремщик нажал что-то на миниатюрной панели, установленной в вагоне, и дверь закрылась. Чернокожий вздохнул и осел на пол, более ни слова не говоря. Прошло где-то полминуты, и они почувствовали, как поезд тронулся с места.
    — Сколько отсюда до Щитодэли? — поинтересовался капрал.
    — Поезд едет быстро, за десять минут доберёмся.
    Земляне последовали его примеру, усаживаясь на пол; Фримен не сводил глаз и оружие с тюремщика, который мрачно смотрел в пол. Шепард же рассматривал висящие на стене эцихи, раздумывая о том, что они будут делать дальше. Найдут они ребят, и что потом? Он уже начинал понимать, что они ввязались в авантюру, которая могла плохо кончиться. Возможно даже закончиться в одном из этих эцихов, висящих на стене поезда.
    Казалось, что поездка длится целую вечность, но затем они вдруг услышали какой-то гулкий шум снаружи.
    — Так быть не должно. — обеспокоенно произнёс их пленник. На его лбу выступили капли пота.
    Шум повторился, и они поняли, что это прогремел взрыв. И в ту же минуту ещё один взрыв прозвучал совсем рядом. Капрал почувствовал, что его отбрасывает в сторону: это перевернулся вагон поезда. Он сполз по полу на стенку и застрял между эцихами. Побеспокоенные сталкеры забились в своих железных клетках и начали издавать беспорядочный хриплый рык.
    — Снимите его с меня! Снимите! — заорал чернокожий титизэн. Фримен подполз к нему и начал освобождать от навалившейся на него с противоположной стороны капсулы со сталкером, который вырывался что есть силы, как будто пытаясь добраться до тюремщика, чтобы укусить его. Капрал хотел было тоже подняться и посмотреть за тем, чтобы пленник не попытался выкинуть какую-нибудь глупость, но вместо этого глупость сделал он сам, чересчур приблизившись к бившемуся в истерике сталкеру: уродец так сильно ударил солдата своим железным протезом, что тот потерял сознание.

    Шепард очнулся в кромешной тьме. Он принял сидячее положение и начал шаркать руками в пустоте.
    — Эй, Шеп, очнулся? — раздался голос Фримена, а затем свет загоревшегося фонарика чуть не ослепил его.
    — Где мы? Кто устроил взрыв? — тут же задал вопросы Шепард, закрываясь рукой от яркого луча. — Это что же, охранники прознали о нашем побеге?
    — Нет, этого не может быть! — тут же возразил тюремщик. Фримен предусмотрительно приковал его вторыми наручниками к какой-то трубе. — Ты знаешь, сколько этот поезд стоит? А сколько стоит переделать одного нарушителя в сталкера? Это же уйма бабла, чувак! Консул не мог пойти на такой риск! И титизэны тоже не могли такого сделать! Это повстанцы, сто процентов, только повстанцы, такие же варвары, как вы... — он задохнулся от эмоций и умолк.
    — Где мы сейчас? Всё ещё под землёй?
    — Да.
    — И что нам теперь делать? — спросил капрал. — Как выбраться?
    — Нужно посмотреть внимательно, должен быть выход на поверхность, если я правильно помню это место... — пробормотал негр. — В конце концов, повстанцы же должны были как-то спуститься сюда. Давайте, освободите меня, и я покажу, куда идти!
    Фримен послушно снял с него вторые наручники и, наставив транксенатор, последовал за ним. Титизэн уверено повёл их за собой. — Только будьте осторожны, здесь могут быть зомби. — вспомнив, он прикоснулся к посаженному на свою голову хэткрабу. — Э-э, я хотел спросить, у вас краб-то кормлёный?..
    — На твой век хватит... — с поистине чёрным юмором ответил капрал. Заметив, как титизэн задрожал, Шепард решил сжалиться. — Ладно, можешь снять. — тот незамедлительно сбросил животное с себя.
    — А ну, тише! — шёпотом потребовал Фримен. Его лицо приняло напряжённое, настороженное выражение. Шепард прислушался и понял, в чём дело: время от времени по тоннелю эхом раздавался журчащий, вибрирующий шум, похожий на тот, какой издавали крылья муральвов.
    — Муральвы?! Здесь? — с удивлением произнёс тюремщик. — Этого не может быть.
    — Почему? — поинтересовался капрал.
    — Потому что это означает, что городские стены рухнули — вот почему!
    — Это ж сколько я в отключке пролежал...
    — Не знаю, я не засекал... — ответил Фримен. — Честно говоря, я и сам немного вздремнул, пока этот, — ткнул он в титизэна, — меня не разбудил.
    — Я же говорю, здесь могут водиться зомби! Но не муральвы, нет.
    — Давайте просто уйдём отсюда... — предложил Шепард. — Веди!
    — Посвети мне дорогу. — попросил тот Фримена. — И ради Консула, прекрати уже целиться в меня из этой штуковины! Я в любом случае не горю желанием столкнуться с зомби или чем похуже в одиночку...
    Луч фонаря уткнулся в преграждавшую им путь стену. Гордон высветил какой-то символ на стене.
    — Да! — обрадованно воскликнул негр. — Я знаю этот сектор, выход здесь недалеко. — он поспешно двинулся вдоль стены, наблюдая за пляшущимся пятнышком света. Вдруг стена повернула, и они увидели пробивающийся сквозь потолок свет. Они устремились к выходу и почувствовали запах города.
    — О нет, без маски я туда не пойду. — запротестовал тюремщик. — Так что вам придётся меня здесь оставить, уж извините.
    — А что, этой у тебя нет? — капрал изобразил жест, как будто вытягивал соломинку, намекая на кислородные трубочки, какие были у усатого эцилоппа.
    — Н-нет, нету.
    — А если найду? — спросил Шепард, изучающе рассматривая титизэна. Тот обречённо вздохнул и, приложив некоторые усилия из-за надетых на руки наручников, выудил из кармана маску. Шепард помог лживому тюремщику надеть её и повёл его к выходу. Они оказались на тесной улочке ночного города. Звёзд над головой не было видно из-за смога, но благодаря обилию ночных фонарей освещённость была хорошей.
    Вдруг где-то прозвучал взрыв.
    — Что это было? — обеспокоенно спросил капрал. Не хватало им ещё попасть на поле военных действий на чужой планете!
    — О нет, повстанцы! — жалобно выдавил их пленник и бросился бежать.
    — Э-э! Куда? — окрикнул его капрал, бросившись следом. Но титизэн не думал убегать от них. Он вдруг остановился, глядя куда-то в сторону. Земляне поравнялись с ним и увидели маленькую площадь, на которой десяток туземцев с помощью канатов пытался свалить на землю огромный монитор с вещающим с него Консулом:
    — Чурра сисизэнь бункуле пау. Чурра сисизэнь ан таккэ пау. Чурра сисизэня цатт гету зэниз ат лутиз азз. Сисизэнь гетуту мора-мора зэниз, мора-мора лутиз. Ан тусо, сисизэнь ан сисизэнь. Туса сисизэнь ан узза...
    Это было последним, что сказал Консул перед тем, как монитор, потухнув, рухнул наземь, сыпя искрами.
    — Дно-ололо! Дно-ололо! Дно-ололо! — заликовала толпа.
    Чернокожий титизэн полез в другой карман и выудил оттуда лаппату. Выполнив пару манипуляций, он навёл её на кричащих. Лаппата отобразила оранжевое пятно. Все восставшие против власти были повстанцами, но хэткрабов на их головах Шепард не видел.
    — О нет... — заскулил негр. — Переворот, свержение власти... Что же теперь будет? Неужели теперь Халф-Джва-Джва станет повстанческой планетой?! — несчастный титизэн пустил слезу и зарыдал.
    — А вот если бы вы пошли по пути коммунизма... — важно произнёс Фримен, но Шепард не дал ему закончить мысль:
    — Вот и прекрасно, значит, легче будет вытащить наших ребят. Веди нас на Щитодэль, камрад! — он хлопнул пленника по спине. Тем временем появление землян было замечено повстанцами: один из них, длинный и высокий, приблизился к ним, вытаскивая на ходу лаппату. Он проверил их принадлежность с её помощью, пару секунд поизучал их лица, усмехнулся, а затем, обернувшись, крикнул толпе:
    — Пыщь! Щитодэль!
    Повстанцы закончили ликовать и, сгруппировавшись, стали покидать площадь.
    — Они идут на Щитодэль. — мрачно перевёл тюремщик.
    — Мы поняли. — ответил капрал. — Значит, следуем за ними.
    Они вышли на широкую улицу, на которую со всех сторон стекались многочисленные повстанцы. Внимание Шепарда привлекла небольшая стройная колонна, которая что-то кричала, поднимая своё оружие — транксенаторы и автоматы, похожие на земные, были не у всех, и многие тащились с камнями и палками — к небу. Когда она подошла поближе, они поняли, что повстанцы выкрикивают слова "The Консул is the дно!".
    — Ты слышишь? — спросил капрал у Фримена.
    — Только не думайте, что это всё из-за вас. — мрачно ответил тюремщик. — Восстание готовилось уже давно и, насколько я понимаю, началось ещё до того, как вы начали выступать в Дэппе. Строго говоря, оно могло в равной степени начаться в любой день: и днём раньше, и днём позже...
    Остаток пути они прошли молча, наблюдая за происходящим вокруг. Повстанцы и нищие титизэны разбушевались: они радовались, веселились, пели и выкрикивали лозунги. А ещё они крушили всё вокруг, с особым ликованием уничтожая экраны и громкоговорители, с которых вещал ненавистный Консул, но часто разрушению подвергались и ни в чём не повинные здания и городское имущество.
    "Ну что ж вы делаете, ведь рушите дом, в котором сами живёте. " — думал капрал. — "Эх, ну что с вас взять, капиталистические дикари."
    Иногда было видно яйцелобов, которые чисто по инерции пытались "наводить порядок" с помощью дубинок и встроенных в них электрошокеров. Но чаще они видели, как слуги закона трусливо убегали, надеясь спасти свои шкуры. Некоторым спастись не удавалось, и им попадались распростёртые на дороге окровавленные тела яйцелобов и обычных граждан. Возле некоторых тел сидели туземцы, оплакивая безвременно ушедших.
    Земляне добрались до уже знакомой площади с зелёным зданием и круговыми экранами с лицами Консула, которые прямо сейчас повстанцы закидывали камнями. И только Щитодэль — огромная и величественная — возвышалась над городом, безразличная к творящемуся у её ног хаосу.
    — Готов поспорить, что старина Консул сейчас попивает фруктовый сок и не догадываясь, что здесь творится. — усмехнувшись, произнёс темнокожий титизэн.
    — А взрывы? — спросил Шепард. — Это не его рук дело?
    — Все мы знаем, что Консул — это всего лишь пешка в руках настоящих правителей — Альянса. — пояснил тюремщик. — Ему такие мелочи знать необязательно... — он умолк, любуясь проступающей сквозь смог фигурой Щитодэли.
    — Как же мы туда попадём?.. — задал вопрос Фримен, тоже не отрывая взгляд от высоченной башни.
    — Да легко. — ответил пленник. — Повстанцы проделали дыру в заграждениях и перекинули мост через оборонительный ров. Вот, смотрите. — он повёл их в сторону иссиня-чёрных ворот, состоящих из одинакового размера сегментов, плотной стеной окружающих Щитодэль по периметру. Они прошли вдоль ворот, пока не наткнулись на небольшое скопление повстанцев. Участок ворот напротив повстанцев были искорёжены и отогнуты внутрь в нижней части.
    — Транксенаторами поработали. — пояснил тюремщик. — Стены сделаны из прочного материала, их не так-то просто пробить даже ними.
    Шепард заглянул в дыру: у неё был как раз такой размер, что один человек мог, хоть и с трудом, протиснуться внутрь. Прямо за нею оказался широкий обрыв, настолько глубокий, что капрал не мог различить его дно. Однако от земли к Щитодэли проходило несколько железных дорог, небольшие участки которых опасно нависали над бездонной пропастью. На ближайший из этих путей и был закинут тоненький металлический мостик. Шепард покачал головой. Опасно. И что будет, если в то время, пока они будут переходить, проедет поезд? Повстанцы тоже это понимали, то-то не было видно, чтобы они спешили идти по нему в Щитодэль.
    — Они ждут, когда другая их группа взорвёт пути, отрезав эту ветку, чтобы поезд не помешал им. — пояснил тюремщик, читая его мысли.
    Шепард взглянул на пленника. В принципе, это логично, но ждать, пока пути окажутся перерезанными и идти вместе с толпой повстанцев, он не собирался. Капрал бы не простил себе, если бы Бри и Вэфсь погибли во время боя в Щитодэли, поэтому им лучше проникнуть туда раньше и увести их до того, как повалят повстанцы.
    — Пойдёшь первым. — сказал капрал тюремщику.
    — Э-э, нет. — возразил титизэн, демонстрируя протестующий жест.
    — Это ещё почему?
    — От меня пользы вам всё равно никакой. Я же говорил, у меня нет доступа, я ни разу не был в Щитодэли, так что помочь я вам ничем не смогу. — тюремщик выжидающе посмотрел на капрала, но, чувствуя его неверие, добавил. — Не веришь — спроси у какого-нибудь повстанца.
    Шепард так и поступил. Он подошёл к ближайшему туземцу, и тот действительно подтвердил слова тюремщика. Но капрала это не удовлетворило, и он спросил у ещё двоих.
    — Ну ладно. — сдался солдат. — Раз так, можешь идти, ты больше не нужен. Давай только наручники с тебя сниму. — Шепард помог ему освободиться и выкинул "браслеты" в пропасть. — Ты смотри, поосторожнее там. — сказал он, кивая в сторону повстанцев.
    — Ничего со мной не случится. — безразлично ответил чернокожий. — Я буду штурмовать Щитодэль вместе с ними.
    — Чего так? — удивился капрал. — Я думал, ты поддерживаешь власть Консула... Ну или тех, кто стоит за ним.
    Чернокожий титизэн усмехнулся:
    — А на вашей планете, что, не принято менять политические убеждения? Ну вы и дикари. Как же тогда выжить и остаться у кормушки, если не поддерживаешь текущую власть? Рехнуться можно. — бывший тюремщик с выражением искреннего недоумения покачал головой и ушёл.
    Шепард хотел было обратиться к Фримену, но внезапно обнаружил, что того рядом нет. Куда он запропастился? Вдруг он услышал его голос:
 

    — Значит, это правда? — спросил Шепард, когда все четверо оказались в тепле и уюте пепелаца.
    — Да, родной. — печально произнёс Бри. — Земля в антитентуре, камрад. И мы никак не можем добраться до неё, не минуя Ксена. А из нас там грибы делают...
    — Как это грибы? — недоумевал Фримен.
    — А кто их разберёт, как! — воскликнул Вэфсь.
    — А как же этот ваш Консул собирался отправить вас на Землю? — поинтересовался капрал.
    — А никак. — возразил титизэн. — Он блефовал.
    — Ну вообще-то есть... теоретическая возможность... — начал было Бри, но титизэн вдруг выкрикнул:
    — Щи! — и замахал руками на него.
    — А ну цыц! — рявкнул Бри. — И где твои манеры, когда с повстанцем разговариваешь? Или забыл, какая у нас теперь планета? А ну живо пыщь-пыщь, и краба одень! — Бри снял с себя шапку-повстанку (или теперь её следовало называть титизэнкой?) и надел её на голову Вэфся.
    — Пыщь-пыщь! — покорно ответил Вэфсь, приседая.
    — Так, о чём это я? Ах да! — продолжил нить разговора Бри. — Есть одна идея... Значит так: мы на мгновение отправляемся на Ксен и в то же мгновение катапультируем вас, а сами мигом отправляемся обратно на Халф-Джва-Джву.
    — Ишь чего выдумал, мигом! — заворчал Вэфсь. — Мигом из тебя грибок сделают, в таком виде домой и отправишься!
    — Молчать! — рявкнул Бри. — Дно титизэнское, раскококалось тут. Я сказал мигом — значит ты сделаешь, чтобы мигом! А камрады нам за это макароны пришлют. Двадцать тысяч пачек, как договаривались, верно?
    — Ага, если только пришельца того найдём... — произнёс Фримен. — И его потом ещё убедить нужно будет...
    — Не заморачивайся, Скопыч, когда я стану грибком, мне уже будет чихать на твои... м-макароны... — с тоской произнёс несчастный титизэн.
    — Ну-ну, пусть только попробуют. — ответил Шепард. — Мы одну планету уже разворошили и переворот государственный устроили, и вторую, если понадобится...
    — Ксен — не планета! — возразил титизэн. — И Дзэн тоже.
    — А что же это такое?
    — А кто их разберёт, что они такое...
    — Скоро увидите, товарищи. — сказал Бри и скомандовал Вэфсю. — Цаппу!
    Вэфсь дёрнул торчащую из потолка цаппу, чем обнажил ряд капп, скрывающихся под панелью. Бри подошёл к стене и вызвал полупрозрачное поле-экран, за которым стал что-то делать. Вэфсь, глядя ему через плечо, жал на каппы.
    — Приготовились... — сказал Бри, оборачиваясь. Все четверо вцепились в то, что было под рукой. Пепелац хорошенько тряхнуло.
    — Это Дзэн. — сообщил Бри.
    Несколько мгновений земляне переваривали услышанное, а затем попытались выглянуть в иллюминатор, но за ним толком ничего не было видно, лишь густая чёрная темнота да небольшой пятачок серой, пятнистой земли.
    — Ночь... — прокомментировал Фримен.
    — А здесь теперь всегда ночь! — сообщил Вэфсь. — С тех пор, как мы пальнули по Дзэну из гига-транксенатора...
    — Зачем? — удивился Гордон.
    — Чтобы они нас не транксенировали или транземлировали... Даже не знаю, что хуже...
    — А они зачем? — не унимался учёный.
    — На всякий случай!
    — Хватит трещать. — оборвал титизэна Бри и повернулся к землянам. — Полезайте в катапульту, сейчас на Ксен переправляться будем.
    Захватив свои вещи, Шепард и Фримен забрались в тесную кабинку.
    — Пока, родные. — сказал Бри, кивнув им, и закрыл двери в катапульту нажатием на каппу.
    Земляне ещё некоторое время слушали, как Бри и Вэфсь перепыщькиваются на свой лад, клацают каппы и тянут цаппы, как затем под потолком катапульты замигала ярко-белая лампочка, и они почувствовали необыкновенную лёгкость во всём теле. Через несколько секунд она перестала моргать, освещая капсулу своим режущим глаз светом.
    — Приземлились. — прокомментировал Фримен. — В прошлый раз тоже так было.
    — Готов? — спросил у него Шепард. Он раскрыл створки дверей вручную, и земляне с изумление вышли на зеленовато-коричневую поверхность маленького, висящего в воздухе островка. Куда бы они не посмотрели, везде вокруг было полно таких же небольших островков. Из некоторых торчали горизонтально и вертикально расположенные длинные и широкие столбы со сложной текстурой, по которым бегали красивые разноцветные молнии, собирающиеся в кольца или шары. Линии горизонта здесь не было, видимость ограничивали огромные разноцветные облака дыма, сквозь которые с трудом пробивались одинокие немигающие звёзды и маленькие клочки чёрного пространства. Фримен подумал, что эти островки, наверное, висят прямо в космосе, окружённые чем-то вроде планетарной туманности, и ему стало, мягко говоря, не по себе. Тем не менее, здесь была какая-то гравитация и воздух.
    Они услышали знакомый звук движущегося пепелаца. Обернувшись, они увидели, как летательный аппарат промчался рядом с ними и скрылся в густых облаках далеко внизу.
    — А, сэмляне. — вдруг услышали они до боли знакомый голос. Обернувшись опять, они увидели знакомого инопланетянина — владельца портативного телепорта. — Пройдём за нами, суда. — он подошёл к странной конструкции из непонятного ячеистого материала, состоящую из двух площадок вверху и внизу, между которым по периметру стояло пять подпорок и тянулся ярко-синий луч посередине. — Это тэпорт, следуйтхэ. — ксенянин шагнул внутрь и с шумом исчез в ярко-белой вспышке. Несколько побаиваясь, но не имея другого выхода, Шепард последовал за ним. Глаза застлала вспышка, но в следующий миг она потухла и капрал обнаружил себя возле широкого входа в пещеру. Этот клочок почвы (если эта розово-фиолетовая субстанция была почвой) был заметно больше, здесь даже были странные заросли из безлистных жёлтых кустов, а у входа в пещеру стояли здоровые белые не то растения, не то грибы, напоминающие здоровых пауков на длинных ножках.
    Позади телепортировался Фримен, который, задрав голову, тоже стал разглядывать всё вокруг. К ним снова подошёл ксенянин:
    — Нихилант готов принять вас. Са мной! — он побежал в сторону пещеры, и земляне поспешно последовали за ним.
    По пути они встретили ещё нескольких существ, выглядящих точь-в-точь как их знакомый. Они практически не обращали внимание на землян, лишь мельком бросая взгляд своих огромных красных глаз на них. Здесь было светло, благодаря обилию крупных светящихся кристаллов, образовывающих большие друзы.
    Пещера резко расширилась, и они вступили в огромный зал, пол которого покрывала непрозрачная тёмно-бурая жидкость с маслянистой поверхностью, а в центре его висело огромное жуткое существо, и не было видно, чтобы его что-либо поддерживало. По-видимому, от падения его удерживало металлическое утыканное антеннами устройство, зажатое между рудиментированными ножками. В целом, существо было гуманоидным: две руки, две ноги, крохотное тельце и огромная голова, которая была чуть ли не больше остального тела. С расстояния было сложно судить, но одна только голова была крупнее тела взрослого человека.
    — Это — Нихилант. — почти благоговейно произнёс сопровождавший их ксенянин и отступил на пару шагов назад.
    — МЫ — РАБЫ. — этот непонятно откуда взявшийся голос наполнил всю пещеру. И хотя было невозможно определить его источник, земляне не сомневались, что он принадлежит висящему в пространстве существу. — МЫ ВСЕ — РАБЫ...
    — Э, а покороче можно? — крикнул Шепард жутковатому головастику. Тот повернулся к ним, и они увидели жуткие чёрные дыры вместо его глаз и рта. — Мы вообще-то спешим, нас и так на Земле, наверное, похоронили уже...
    — ОЙ, ПРОСТИТЕ... — сконфуженно ответил голос. Нихилант приблизился к ним. — КРИЧАТЬ, КСТАТИ, НЕОБЯЗАТЕЛЬНО, У МЕНЯ ХОРОШИЙ СЛУХ...
    — У нас, кстати, тоже... — заметил Шепард.
    — ЭМ... Ну ладно. — голос вдруг перестал отдаваться эхом по всей пещере, и они ясно услышали, что он исходит от левитирующего "головастика". — Так чем я могу быть вам полезен?
    Шепард с Фрименом переглянулись. Гордон заявил:
    — Мы — повстанцы с планеты Земля, домой хотим.
    — А, Земля. — обрадованно произнёс Нихилант. — Это можно. Но при одном условии. Насколько мне стало известно, ваша планета сейчас входит в состояние, когда наука на ней развилась в достаточной степени, чтобы сделать возможным телепортационное перемещение в пространстве. Но сейчас этого делать категорически нельзя. Ваша цивилизация ещё слишком слаба, чтобы противостоять Межгалактическому АльянсуПЫЩЬ! Капиталистов... Да и наша тоже, но вместе мы могли бы дать ему достойный отпор. Поэтому, земляне не должны осваивать телепортацию сейчас, это поставит под угрозу оба наши мира.
    — Но ведь это же вы сами дали нам кристалл для эксперимента, ведь так? — перебил его капрал.
    — Не совсем так... — возразил Нихилант. — Ваши учёные просили нас предоставить кристалл, мы отказывали и предупреждали об опасности. Но один человек... Один человек по имени Илай Вэнс украл его у нас. Это было не так уж сложно сделать, учитывая, что кристаллы растут у нас в изобилии, чуть ли не на каждом шагу. Но теперь, когда вы побывали в параллельном мире и познали все ужасы жизни при Альянсе, вы должны предупредить человечество... И должны разрушить кристалл, который был украден.
    — А откуда ты вообще знаешь о Халф-Джва-Джве?
    — Раса Дзэн родственна расе Ксен, мы смежные. Поэтому, когда над Дзэном нависла опасность быть захваченными Альянсом, а впоследствии — уничтоженными, они стали перебираться сюда. Вот, например, Джамшут. — Нихилант протянул лапу в сторону стоящего позади обитателя Ксена.
    — Та! Моя есть с Дзэна! — с гордостью произнёс тот, хлопая себя по груди.
    — А почему Альянс не последовал за ними? — поинтересовался Фримен.
    — Ну, вы же видите, что из себя представляет Ксен? Альянс — это планетарная цивилизация, им сложно осваивать подобные миры, и уж тем более — сражаться здесь, а особенно сейчас, когда нас стало больше за счёт дзэнян, и когда мы стали контроллировать телепортационные перемещения в пределах мира. А чтобы захватить Землю, им придётся сперва захватить Ксен. Но если земляне воспользуются украденным кристаллом, то они разрушат наш контроль, и Альянс тут же получит возможность захватить планету, а затем использовать её как удобный плацдарм для атаки на Ксен... Что уже произошло в случае Халф-Джва-Джвы и Дзэна.
    Нихилант умолк, земляне тоже, переваривая всё услышанное.
    — Ну что, у вас ещё есть какие-нибудь вопросы?
    — Вообще говоря, да. — оживился Шепард. — А что вы сделали с нашими халф-джвя-джвянами? Вы и вправду делаете из них грибы?
    — Поверьте, это самое лучшее, что мы можем сделать для них. Да вы не волнуйтесь, на наших грибных фермах просто отличные условия, расы Ксена и Дзэна — настоящие мастера по выращиванию грибов!
    — Э-э нет, так не пойдёт. — возмутился капрал. — Немедленно освободите их.
    — Нет, это невозможно. — Нихилант взмахнул правой рукой. — Мы не можем их освободить, и я не хочу объяснять почему — это дело принципа. Поймите, соседство с галактикой Зинтэрнец — это наша головная боль...
    Вдруг где-то под потолком пещеры с пронзительным звуком появилась ярко-зелёная вспышка. Она тут же исчезла, а на её месте произошёл маленький кровавый взрыв, и тёмно-красная жидкость с кусками плоти выпала мерзким дождём на залитый пол.
    — Видали? — обратился Нихилант. — Ещё одного бедолагу-халф-джвя-джвянина транксенировали собственные сородичи... Здесь такое каждый день, по нескольку раз, и это если не идёт где-нибудь мятеж или война... Как было всего пару часов назад, незадолго до того, как вы прибыли сюда. В принципе, это ещё не так плохо, — Нихилант задумчиво почесал подбородок когтём, — наши грибы лучше растут от такой подпитки, но чаще сюда транксенируются обломки, рухлядь, металл и камни... Так что приятного мало.
    — Но наши не такие! — с жаром возразил Фримен. — Они никого не убивали, и транксенаторов у них нет... Да и в ином случае, они бы не подбросили нас сюда. Немедленно выпускай!
    — Эх... Ну ладно, вижу, что для вас это действительно важно. Будь по-вашему, я отпускаю их.
    — Вай, Нихилант! — вдруг оживился стоящий позади дзэнянин. Он перешёл на какой-то местный язык. — Так ллахи вэй кантара галага ка галалунг такала!
    — О нет... — произнёс Нихилант. — Боюсь, уже поздно. Ваши друзья — грибы.
    — Мда... — капрал снял с себя каску и осел на землю, прижав её к груди. Фримен последовал его примеру, прижимая к себе микроскоп.
    — Но вы не огорчайтесь, как я уже говорил, у нас прекрасные условия, и я гарантирую вам, что они даже ничего не почувствовали... А вам уже пора домой. Вы существа с антитентуры, и я не могу вас задерживать здесь.
    — Та, Сэмля родной. — поддержал слова Нихиланта дзэнянин. — Са мной идём, тамой!
    Но земляне даже не шелохнулись, хроня гробовое молчание и глядя в плещущуюся у их ног жидкость, подпитываемую кровью Халф-Джва-Джвы.
    — Ладно, послушайте. — Нихилант уже забеспокоился. — У меня есть ещё одна идея. Как насчёт вернуться назад во времени?
    — Во времени? — заинтересовался Фримен. — Это возможно?
    — Ещё как! Нет ничего проще! Вы вернётесь во времени назад, подождёте, пока появится Джамшут, и телепортируетесь на Землю вместе с ним.
    — Хорошо. — согласился капрал. — Но сперва мы высвободим наших туземцев из плена.
    — Ну ладно, и это тоже. Значит, решено?
    Шепард вдруг взглянул на Фримена и засомневался. Он обернулся обратно к Нихиланту и сказал:
    — Слушай, а можно так: одного щас на Землю, а другого — во времени, а?
    — Ты чего, капрал. — оскорбился физик. — Ты меня совсем, что ли, не уважаешь? Даже если так, то подумай о Джине: что я ей скажу, если с тобой что-нибудь случится? Так что нет, или мы с тобой оба пыщь, или оба — дно.
    — Ладно. — капрал поднялся во весь рост. — Мы готовы, отправляй!

    Как всегда, переход прошёл для них незамеченным. Казалось, они только-только разговаривали с Нихилантом, а в следующее мгновение оказались в Дэппе.
    — Эй, сэмляне! — окликнул их Джамшут, который перенёсся вместе с ними. Он снова освободил их от наручников зелёными молниями. — Што тальшэ-та?
    Шепард вскочил:
    — Нужно того тюремщика поскорее найти, пока повстанцы не взорвали пути. Ты сможешь своими молниями справиться с яйцелобами?
    — Та, какой пустяк!
    Они побежали по тесным коридорам тюрьмы. Шепард поспрашивал повстанцев, и вскоре узнал, где найти тюремщика.
    — Что всё это значит? — воскликнул тот, когда капрал налетел на него и заковал в наручники.
    — Нас ждёт поезд. — спокойно ответил Шепард и кинул транксенатор тюремщика Фримену. — Веди!
    Они спустились в метро и заставили тюремщика отправить состав раньше времени.
    Поездка в поезде прошла спокойно и Шепард воспользовался этим временем, чтобы вытащить из своего рюкзака блокнот с ручкой. Он настрочил в нём какой-то длинный текст и, удовлетворившись написанным, засунул блокнот обратно в рюкзак.
    На этот раз поезд без происшествий попал в Щитодэль. Как только они выбрались из него, Шепард тут же потребовал у тюремщика:
    — Веди нас наверх.
    — Капрал... Ты же знаешь...
    — И слышать ничего не хочу, веди, в кабинет Консула, живо!
    Тюремщик, видя решительность капрала, не осмелился спорить и, тяжело вздохнув и попыщькав себе под нос, привёл их к крохотному лифту. Поднявшись, они оказались в узком коридоре.
    — Скоро пост солдат. — предупредил он. Капрал взял у Фримена транксенатор и побежал вперёд. В конце коридора действительно оказалось помещение с парой солдат, застигнутых врасплох. Никто из них не захотел рисковать своей жизнью ради диктатора, поэтому путники с лёгкостью получили всё их оружие, большую часть которого выкинули через окно.
    — И сидеть здесь сутки! — приказал Шепард перед тем, как окончательно покинуть нерадивых охранников Консула.
    Вскоре они оказались в знакомом коридоре. Шепард закрыл двери и подпер их изнутри стойками, на которых стояли бюсты Консула. Они подошли к внутренням дверям и распахнули их.
    Земляне с удивлением уставились на тех, кто занял кабинет. В крохотном бассейне сидели контрабандист-"Кляйнер" и "злой Барни". Они не заметили вошедших и продолжали теребить друг другу колокольчики, висящие у них в носах, радостно улыбаясь.
    Возле бассейна в кресле сидела рыжая Джу, укутанная в белый банный халат и окутавшая голову полотенцем. Она первой заметила вошедших и с ужасом подняла руки вверх. Рядом с ней, привязанная к креслу, сидела повстанка на поводке с повязкой на губах.
    — А где Консул? — с недоумением спросил Шепард.
    Контрабандисты в корыте чуть не подскочили от испуга.
    — А, капрал. — чуть успокоившись, произнёс главный. — Ты меня испугал... Я надеялся, что больше не увижу тебя... А Консула нет, я за него! Помнишь, я тебе рассказывал о том, как нелегко оказалось завладеть планетой? А я нашёл способ!
    — Какой? — спросил Фримен.
    — Перемещение во времени. — с гордостью произнёс Кляйнер. — Мы напросились на приём к Консулу и, разузнав, что там да как, переместились и устроили дворцовый переворот.
    — И давно? — поинтересовался капрал.
    — Пару часов назад, а что?
    — Да так, ничего. — как будто невзначай ответил Шепард. — Если не считать того, что через ещё пару часов тебя свергнут.
    — Как?! — контрабандист хлопнул рукой по полу, едва не выскочив из бассейна, при этом выплеснув немного воды.
    — Если я не ошибаюсь, повстанцы уже вовсю воюют, странно, что ты об этом не знаешь. — спокойно сказал Шепард. — Но вообще, мы сюда не за этим пришли. Где наши ребята?
    — Не знаю. — ответил "Кляйнер". — Я тут недавно, ещё не в курсе, что и где.
    Капрал передал свой транксенатор Фримену и, опустившись на корточки, ухватил контрабандиста за нос и сильно сжал.
    — А-а-а! Нет, я не знаю!
    — Да что б вас... — тюремщик подошёл к стоящей в кабинете консоли и стал что-то нажимать на ней. — Они этажом ниже. — сообщил он. — Всё в порядке, живые, здоровые, без охраны, насколько я могу судить.
    Капрал отпустил нос лже-Кляйнера.
    — Отлично, тогда идём. — он подошёл к привязанной повстанке и отвязал её, после чего снял с её головы краба и повязку. — Ты свободна. — сказал он ей и указал на чернокожего тюремщика. — Этот человек выведет тебя отсюда. — он обернулся. Тюремщик кивнул и, подождав, когда повстанка подойдёт к нему, повёл её за собой. Шепард забрал своё оружие у физика, и земляне с дзэнянином тоже направились было за ними, как вдруг Шепард остановился, повернувшись к заливающемуся слезами "Кляйнеру".
    — Ах да, я совсем забыл. — он расстегнул рюкзак и вытащил оттуда блокнот. — Пока я ехал сюда, я раздумывал, как Консул может выбраться из текущей ситуации, хотя бы теоретически. В результате, я придумал вот такую речь. — Шепард вырвал листок и протянул его контрабандисту. Тот, не веря, принял его из рук капрала. — Советую тебе немедленно выйти в эфир и прочитать её, пока повстанцы разрушили ещё не все мониторы и громкоговорители.
    Контрабандист прочитал речь и пришёл в ужас:
    — Но это же...
    — Ага. — подтвердил капрал. — И чтоб после моего отъезда здесь были леса, реки и коммунизм! Ты меня понял? Вернусь — проверю! Пыщь, или не пыщь? — он обвёл взглядом всех троих контрабандистов.
    — Пыщь! — хором ответили они.
    Шепард повернулся и спустился вниз вслед за остальными. Прямо под кабенетом находилось крупное помещение с монорельсом и спрятанными в стене эцихами. Негр-тюремщик уже выкатывал первый из них. Металлический панцирь раскрылся, и они увидели... Отца Гри.
    Тот, сонно хлопая веками, сощуренными от яркого света, уставился на них, и, поняв, кто его потревожил, изобразил на лице радость и подобострастие:
    — Пыщь-пыщь, капрал Шепард! Пыщь-пыщь, доктор Фримен! Я очень рад вас видеть! Во время своего заключения мне выпала возможность хорошенько поразмыслить, и я осознал, что моя религия несколько устарела. Как только вы выпустите меня, я тут же сожгу все свои религиозные тексты, а прихожан наставлю на путь истинный, буду агитировать их к вступлению в партию и комсомол, а сам организую кружок по изучению трудов Маркса и Энгельса...
    — Остынь, дядя. — оборвал его капрал. — Вот из-за таких как ты все хорошие начинания и катятся в пропасть. — он повернулся к тюремщику. — Закрой его обратно и проследи, чтобы его не выпускали как можно дольше...
    Тюремщик кивнул и принялся исполнять приказание. Эцих начал закрываться, а его пленник продолжал взывать к землянам:
    — Нет! Я говорю искренне, клянусь Светлейшей Зомбоматерью! Брат-титизэн, скажи им! Ска... — эцих закрылся, и его стало не видно и не слышно, а затем и сам эцих скрылся за стеной.
    — Выкатывай слудующие два. — потребовал Шепард. Чернокожий тюремщик продолжил работать за консолью, и вскоре к ним спустилось ещё два "гробика". Они раскрылись, и под ними оказались Брин и Вэфсь.
    Однако, они не обрадовались встрече.
    — Ну что вы наделали, заразы. — пожаловался Бри. — Зачем нам коммунизм? Ведь всё так хорошо получилось в прошлый раз, повстанцы захватили власть — чего вам ещё надо?..
    — Нехорошо, капрал! — поддакнул Вэфсь. — Хоть мне повстанцы у власти не нравятся ещё больше Консула, но они хотя бы вековые традиции соблюдают! А коммунизм... Неописуемое зло!
    — За что ты так с нами, родной? — заныл Бри.
    Шепард и Фримен с недоумением переглянулись.
    — Так что же, — спросил физик, — для вас сидеть в эцихе при Консуле лучше, чем на свободе при коммунизме?
    — Дай им гравицаппу, Гордон. — попросил капрал. — Если уж им так не нравится, то пусть себе телепорт починят и летят, куда вздумается. — он обернулся к тюремщику. — Освободи их.
    Туземцы освободились от эцихов и подошли к землянам. Фримен отдал им гравицаппу.
    — А может, — начал было капрал, — с нами, на Землю? Можете в капстраны полететь, уверен, там вы быстро освоитесь.
    — Ток твоих мошно! — напомнил Джамшут.
    — Ты что родной, совсем умом тронулся? — произнёс Бри. — Мы и Земля — вещи несовместимые. Ты бы ещё в каменный век нас пригласил!
    — Прощаемся, значит? — капрал, улыбаясь уголками губ, обвёл их взгляд. — Чёрт знает, что такое, привык я к вам, что ли?..
    — Consuetudo — altera natura! — вдруг вспомнил Фримен поговорку.
    — А макароны? — жалобно протянул Вэфсь. — Вы нам двадцать три тысячи пачек должны, вот, Фримен помнит!
    — Нэлься, толька тхва саряда! — вновь возразил дзэнянин.
    Вэфсь, изобразив хитрую улыбку, вдруг подошёл к Джамшуту:
    — Скажите пожалуйста, товарищ иномирянин, а какая у вас система тэпортации? Можно посмотреть?.. — заискивающе глядя, он протянул раскрытую ладонь к пришельцу.
    — Сыстэм простой савсэм, кнопка нашаль — и тхома! — как только он это сказал, его вдруг не стало. Только что был, а затем исчез, как будто и не было его ноги на этой планете.

    Фримен шёл по коридору. С минуты на минуту должен был начаться эксперимент, самый важный эксперимент в его жизни. Рассеяно кивая проходящим мимо учёным, он спешил в лабораторию 32С, чтобы захватить оттуда микроскоп для доктора Кляйнера. Он быстро отыскал её и увидел микроскоп, стоящий на столе: новенький, чистенький, радующий глаз гладкой отполированной поверхностью. Ухватив прибор, Гордон направился обратно. Он завернул за угол и разминулся с военным в камуфляже, бронежилете и полупрозрачной маске. Фримена удивило, что этот солдафон забыл в их уютненьком НИИ? Но времени на праздное любопытство не было, и он продолжил идти к кабинету доктора Кляйнера.
    Вдруг, из ближайшей двери вышел Илай. У него на голове была надета белая лаборотная шапочка. В мозгу Гордона вспыхнуло: "белая шапка, пыщь-пыщь три раза"!
    — Пыщь! — воскликнул Фримен, приседая.
    — Пыщь! — раздалось сзади.
    Илай, вытаращив глаза, глядя на учёного:
    — Фримен, что за шутки?!
    Гордон и сам вдруг понял, что выкинул что-то глупое. Но потом он вспомнил крик, раздавшийся сзади. Он обернулся, и увидел того самого солдата.
    — Шепард? — произнёс он, вспоминая.
    — Фримен? — ответил тот и добавил с улыбкой. — А ты всё с микроскопом бегаешь?
    Солдат выпрямился и подошёл к обалдевшему Илаю, обращаясь к нему:
    — Доктор Вэнс?
    — Да?
    — Вы пройдёте со мной.
    — А что случилось, собственно?
    — Приказ из генштаба, немедленно пройдите со мной. — капрал Шепард обернулся к Гордону. — Доктор Фримен, вы случайно не знаете, где Магнуссон?
    — Я видел его в столовой, совсем недавно. — поспешно затараторил Гордон.
    — Отлично, идём туда, надеюсь, мы его ещё застанем. — Шепард потащил Илая за собой, но на полпути обернулся. — Ты помнишь, что должен сделать, Гордон?
    — Да. — откликнул Фримен. — Помню.
    Капрал кивнул, ещё раз улыбнувшись под полупрозрачным стеклом маски, повёл Илая отсюда. До Фримена донеслось:
    — Доктор Вэнс, пожалуйста, снимите эту дурацкую шляпу, она меня смущает...
    Фримен взглянул на часы. До эксперимента совсем чуть-чуть. Нужно было спешить. Сперва он хотел поставить микроскоп на пол, но что-то внутри него не дало это сделать. Он бросился в обратном направлении, но не в тестовую камеру, а к лестнице. Спустившись вниз, он нашёл Джину (блондинку с завязанными в пучок волосами, чуть старше Колетт, в желтовато-сером H.E.V.-костюме) и Колетт, возящихся с кристаллом.
    — Колетт! Джина! — он бросился к ним. Взглянув на Колетт, он вдруг понял, что не виделся с ней уже несколько дней, и, поддавшись эмоциям, сгрёб её в охапку.
    — О б-же, Гордон! — она засмеялась. — А потом говоришь, что это я пристаю и мешаю тебе работать.
    — Нет времени объяснять! — он обернулся к Джине. — Мы должны уничтожить кристалл.
    — Что?! — воскликнула Джина.
    — Мы с Шепардом потом вам всё объясним...
    — Шепард? Он здесь? — продолжила допрашивать Джина.
    — Да.
    — Но почему? — спросила Колетт. — Ведь этот эксперимент очень важен, неужели ты не понимаешь?
    — Если эксперимент состоится, он может окончиться очень печально для нас. — твёрдо и уверенно сказал Фримен.
    — Ты уверен? — недоверчиво произнесла Джина. — Говори, что тебе известно?
    — Долго объяснять, нужно действовать.
    — Как я понимаю, — начала Колетт, — ты в любом случае не пойдёшь сейчас в тестовую камеру...
    — Исключено! — подтвердил он.
    — Значит, — продолжила она, — у нас нет другого выбора?
    — Мы должны разрушить кристалл. — с мрачной твёрдостью произнёс Фримен. — Чем бы это не обернулось в конечном итоге для нас, это лучше, чем то, что может произойти в противном случае. Впрочем... — он оглянулся. — Вас впутывать не обязательно, вы можете сказать, что я украл кристалл.
    — Нет уж! — возмутилась Колетт. — Дудки! Или мы делаем это все вместе, или не делаем вообще.
    — К тому же, — подхватила Джина, — его не так-то просто уничтожить. — она бросилась к лабораторным столам и шкафчикам и выудила оттуда ёмкость с прозрачной жикость. — А вот с помощью кислоты...
    — Чем вы тут занимаетесь?! — вдруг окликнули их. В помещение вошёл Розенберг — учёный Белой Мезы, высокий, лысеющий мужчина средних лет.
    — Э-э, мы-ы-ы... — замялся Фримен, явно не готовый к такому повороту и лихорадочно соображающий, что же ему сказать, чтобы выпроводить его за дверь
    — Мы? — переспросила Джина. — Уничтожаем кристалл. — громко заявила она.
    Розенберг усмехнулся.
    — Серьёзно? Ну наконец-то, нашлись в этом проклятом комплексе разумные люди! — он выглянул в коридор, а затем снова посмотрел на них. — Чего же вы ждёте, скорее уничтожайте его, пока сюда не пришёл кто-нибудь ещё! — он плотно закрыл дверь изнутри и навалился своим телом на неё. Джина кивнула и вылила кислоту на кристалл. Прозрачная жидкость зашипела, задымилась, разъедая и замягчая его поверхность. — Я же говорил Келлеру, что образец слишком нестабилен! — не унимался Розенберг. — И даже самому Администратору говорил! А он: "меня Илай заверил, что всё будет в порядке"... Ага, если считать нормой то, что полкомплекса будет снесено взрывом — то да, всё совершенно в порядке!
    — Всё. — перебила его Джина. — Это конец. Кристалл уничтожен.
    Остальные трое учёных приблизились к ней и заглянули внутрь ёмкости. Кристалла там больше не было, от него осталось только три сантиметра мутной жёлтой жидкости, которую Джина затем слила в ёмкость с другими отходами.

    Капрал Шепард покинул комплекс "Белая Меза" и вышел под ночное небо. Пора было возвращаться в свою часть. Хоть он и потратил весь день на допросы Илая Вэнса и на дачу показаний двум агентам АНБ — самодовольному Магнуссону и ещё одному странному человеку в синем костюме, который держался, как старший — он понимал, что этот день был потрачен не зря. Илая теперь возьмут под перо и будут наблюдать за его деятельность двадцать четыре часа в сутки. Кристалл был уничтожен, и хотя всем, кто присутствовал при этом (кроме вовремя улизнувшего Розенберга), был дан выговор и занесение в список неблагонадёжных до окончания расследования, главным было то, что они спасли планету от ужасной разрухи... и себя вместе с ней. Пусть даже никто, кроме них, об этом не узнает.
    Капрал поднял голову к небу. Интересно, что там делают Бри и Вэфсь, как обустроят свою жизнь в новом мире? Шепард представил себе, как они будут колесить по всей галактике, распевая песни, которым научились от землян, и засмеялся. Он глядел в ночное небо, и ему даже начало казаться, будто оттуда доносится их голос...

    Но если есть в кармане пачка... макарон,
    Значит всё в порядке — мы с тобой не пропадём,
    И уксус в рюкзаке превратится в вино,
    И не придётся тосковать по Цою и "Кино"...

                    THE ДНО

лето — 5 сентября 2014 года

Их тут внезапно много.

чтобы одеть специальный защитный костюм
*надеть

До тестовой камеры оставалось ещё совсем немного, но он немного отклонился с пути
Тавтология.

э-э Терре
После «э-э» нужна запятая.

Годон повернулся и начал взбираться
*Гордон

А тьфу, что-то меня не в ту сторону понесло
После «А» нужна запятая.

хотя иногда им попадались высокие странные, природного происхождения башни,
Какая-то слишком сложная постановка слов. Не лучше ли так?:
«хотя иногда им попадались странные высокие башни явно природного происхождения»

Микроскоп Кляйнера был аккуратно поставлен на землю, и прижат к ней локтём.
Запятая после «землю» не нужна.
*локтем

Вдруг из днища вылезли небольшие (по сравнению с размером аппарата) но крепкие тёмно-зелёные ножки
После скобок нужна запятая.

— Думаю, существо, питающееся арбузами не должно быть опасно.
После «арбузами» нужна запятая.

Вместо этого, он решил взять ситуацию в свои руки.
Запятая после «этого» не нужна.

Она подошла к кодовому замку у двери, и набрав на нём пароль, снова пыщькнула
Запятая после «двери» не нужна.
После «и» нужна запятая.

похожем на кафтан и красной узорчатой рубашке под ней
После «кафтан» нужна запятая.

По-видимому, это и была гравицаппа: размером с тяжёлый пулемёт, состоящее из серого корпуса
*состоящая

он взял сочный ломтик арбуза, стоящий рядом на полке и кинул ей
После «полке» нужна запятая.

подошёл к ней и внимательно изучив, сказал
После «и» нужна запятая.

он кивнул рыжеволосой в сторону, и они вместе пошли в сторону двери
Тавтология.

бегущее на четверенькам за ним
*четвереньках

Впереди стоял тёмный дом; двери не было видно, зато большое окно было распахнуто и Шепард влез в него и, увидев рядом шкаф, передвинул его, чтобы загородить проём.
Возможно, начинающуюся с «Шепард» часть стоит сделать отдельным предложением?

Капрал подумал не больше секунды
*раздумывал не дольше

Вместе они рухнули на пол и капрал хорошо приложился всем телом.
После «пол» нужна запятая.

существо на голове было расчвякано и грузная туша под ним
После «расчвякано» нужна запятая.

однако, тот так вошёл во вкус
Запятая после «однако» не нужна.

еды у них не было, так что у них не было другого выхода
Тавтология.

ставший за это время немыслимым без своего микроскопа и Шепард
После «микроскопа» нужна запятая.

Багги остановился и они обрадованно направились к нему.
После «остановился» нужна запятая.

она завертелась на сидении, манипулирую с чем-то
*манипулируя

как будто ему становилось плох
*плохо

Повстанка дёрнула ручник и багги мгновенно рванул вперёд
После «ручник» нужна запятая.

на этот раз, он затарахтел
Запятая после «раз» не нужна.

не обращая внимание на его слова
*внимания

Или это в конец обезумевший фанатик
*вконец

Слушай дядя
После «слушай» нужна запятая.

капрал кивнул Фримену и вместе зашли сзади
*капрал кивнул Фримену, и вместе они зашли сзади

однако, через некоторое время удача улыбнулась им
Запятая после «однако» не нужна.

в которой выступал Бри и стал скрипеть
После «Бри» нужна запятая.

начал было оправдывать Вэфсь
*оправдываться

сам поплёл вслед за уходящим пепелацем
*поплёлся

плели вслед за несущей пепелац Кыыр
*плелись

Пока капрал, вооружившись выданными туземцами инструментами залез в пепелац и что-то ковырял внутри
После «инструментами» нужна запятая.

замызганный в чём-то чёрном
*замызганный чем-то чёрным

Начало довольное интересное. Сцена с Илаем особенно хороша - этакий краткий и забавный introduction во вселенную произведения. И дальше до первого пепелаца просто интересно читать догадки наших двух героев о том, куда их занесло.

Потом с первым же пепелацем возникает отчётливое чувство, будто смотришь Кин-дза-дза по второму кругу. )) Разве что в декорациях Халфы, но на сюжет это почти не влияло, он всё равно повторял Кин-Дза-Дза шаг в шаг. Хорошо это или плохо - даже не знаю. Сдаётся мне, такая "близость к первоисточнику" была задумана изначально, и для полноценного впечатления этот "первоисточник" должен нравиться читателю в такой же степени как и автору. Мне же фильм как-то, что называется, "не зашёл" (задумка хорошая, а вот исполнение и постановка показались какими-то неаккуратными и затянутыми) - просто "не в моём вкусе" оказался. Так что с этого момента я всё чаще срывался в чтение по диагонали, т.к. художественных изысков, основанных на "охалфлайфливании", как-то не наблюдалось. Наверное, всё-таки не стоило смотреть фильм сразу перед чтением... ))

"Диагональное скольжение" закончилось ровно там, где снова пошла авторская "отсебятина" (это в хорошем смысле, если что). Особенно как раз те самые разъяснения в монологе Консула. Конец - тоже норм.

Вот так. Не всегда по повествованию шлось гладко, но тем не менее, свою порцию фана я от ХДД получил. Спасибо xDDGx в очередной раз!

Что-то кисленький камент, неужто всё настолько плохо? Странно, мне казалось, что этот креос получился лучше "Иронии...", или всё-таки нет? Или может не понравилось, что у меня коммунизмъ во все поля?)) Ну тък, я и не утверждаю, что это единственно истинный путь и панацея от всех бед. Я вообще считаю, что любое государство — это узаконенная форма насилия, и ничего более, независимо от типа правления, экономики и т.д. Ещё чуть-чуть и стану анархистом, LOL!
Признаться, под конец всё как-то скучно стало. До Щитадели ещё было оригинально и интересно, а всё что дальше читалось по диагонали, а лекции Брина о Зене вообще пропустил. Да и конец вышел стандартное спасение земли, внеочередной раз. Уж хоть бы для разнообразия слил бы её, лол. Хотя в целом креатив и вправду лучше Иронии, мне даже приснилась эдакая помесь ХЛ, Кин-Дза-Дза и ещё как-го то бреда (не, ну а хули читать такие креативы под ночью под утро на мою то оловянную).

Проблема в том, что кроме очепяток, я ещё делал несколько мелких изменений в тексте, так что искать отличия и править вручную — не вариант, а простой копипаст не пройдёт из-за форматирования. В прошлый раз и так задолбало вручную менять теги на форматирование, решил автоматизировать процесс, импортировав в офис текст сразу с форматированием, в ХТМЛ формате, для чего по-быстрому сбыдлокодил тулзу, чтобы br-ы расставила... Занимательно, что теги html и body, как оказалось, добавлять необязательно, бразуеры и так отображают текст нормально %) Вот только с импортом в офис всё оказалось не так-то просто. Symphony с HTML напрямую не работает, хотя можно открыть во кладке браузер и скопипастить со всем форматированием. Вот только копипастится почему-то только кусок. Можно было попробовать накопипастить кусками, но это тупо, к тому же, не факт, что там ещё какая бяка не вылезет, поэтому решил загрузить HTML в какой-нибудь другой офис, умеющий работать с HTML напрямую. Итог: LO загружает мой HTML не полностью, только кусок. OO вообще не отображает нормально, какая-то чушь с кодировками. SoftMaker после загрузки показывает пустую страницу, если добавить html и body — та же фигня с кодировками, что и в OO. Kingsoft и MS Word 2003 открывали мой "недо-хтмл" как простой текст, а вот c html и body уже как полноценную страницу, с форматированием... Но при этом они почему-то добавляли в конец каждой строки то ли по пробелу, то ли ещё какому-то непечатному знаку, из-за которого выравнивние по ширине работало неправильно, и текст даже на последней строке равномерно размазывало по всей странице.
Открытие только куска файла вообще выглядит странно, ничего подозрительного в местах обрыва нет, Opera отображает текст нормально (даже проверил в Dragonfly на ошибки), да и при копировании на форум проблемы с тегами сразу всплыли бы, так что проблема именно в самих офисах, как это ни прискорбно...
Можно было, конечно, попробовать воспользовать каким-нибудь онлайн-сервисом, но я хотел, чтобы всё можно было сделать локально. В конце концов, неужели это настолько сложно — сконвертировать простейший HTML с парой тегов в "офисный" отформатированный текст?!
Оказалось, что да, для современных офисных пакетов это непосильная задача (хотя у меня нет свежих MSO, может, в них таких диких проблем нет? Впрочем, OO и LO у меня тоже не самые последние стоят, версии 4.1 и 4.2.4.2 соотв.), поэтому пришлось изучить структуру формата rtf, благо что этот формат чрезвычайно простой. Например, набрав в блокнотике следующий код (можно скопировать отсюда):

{\rtf1
\par
    {\i
        Hello, italic world!
    }
\par
    {\b
        Hello, bold world!
    }
\par
    {\ul
        Hello, underlined world!
    }
\par
    Hello, boring world!
}

И сохранив его с расширением *.rtf, мы получим вот такой документ:

Обратите внимание на подчёркивание - табуляция и пробелы (в отличие от абзацев), набранные в исходнике, учитываются и отрисовываются; поэтому так красиво оформлять код, как в моём примере, не получится :)
Правда, если мы пересохраним его из wordpad'a, то исходник уже не будет выглядеть так красиво:

А сделав это при помощи ворда или симфонии, получим вот такенную простыню.
Стоит ли после этого удивляться тому, что все эти офисные пакеты настолько кривые, глючные и несовместимые между собой? Нарушение принципа KISS налицо.

Мы же, вооружившись принципом KISS с лёгкостью можем сконвертировать HTML в RTF даже с помощью блокнота и кнопки "Заменить все": br-ы меняем на \par'ы (кстати, это ключевое слово очень напоминает язык разметки TeX, там тоже абзацы так ставятся, и вообще все команды c бэкслэша начинаются, возможно, RTF создавался под его влиянием), открывающие теги на {\i, {\b или {\ul, а закрывающие - на } (фигурные скобочки ограничивают действие ключевых слов). Ну и, конечно же, ставим {\rtf1 в начало (причём, он обязательно должен идти первой строкой, пустых строк перед ним не должно быть) и ещё одну скобочку } в конец файла . Ещё могут возникнуть проблемы с кодировкой: для Word'a и wordpad'a нужно выставить win-1251 (ANSI), для свободных офисов — UTF-8. Все эти действия, конечно, можно с лёгкостью автоматизировать, скрасноглазив какой-нибудь скрипт или простейшую программу, но мне пока влом.
В результате всех этих манипуляций получается нормально отформатированный текст, который везде открывается и который можно безболезненно скопировать в конечный документ, будь то DOC или ODT.

UPD: собсна, вот и готовый конвертер, картинка-архив.