Юниты [список, характеристики, особенности]

3 яри


История

Самым древним японским копьём было хоко. Наконечники хоко были втулочными, с ромбическим в сечении пером длиной около 25 см. Иногда они дополнительно снабжались крюком, наподобие багра. К периоду Нара относят появление тэбоко - «ручного копья» с прямым или слегка изогнутым наконечником около 30 см, с выступающим ребром. Поначалу оно отличалось небольшим древком и, возможно, применялось для метания, но к периоду Намбокутё его длина увеличилась до 1,8 м, и его стали называть кикути-яри. Во второй половине периода Муромати копья получают наибольшее распространение и появляются различные модификации.

Наконечник яри


Конструкция

Классическое яри состоит из древка (эбу или нагаэ), к которому крепится наконечник (хо). Древко длиной 1,8—2,5 м, в сечении, как правило, круглое или многогранное (а не овальное), из дуба или, реже — бамбука. Наконечники были длиной 15—90 см и отличались мечевидной формой, крепились с помощью хвостовика (накаго). Они позволяли наносить колющие и рубящие удары. Благодаря таким наконечникам яри могут быть классифицированы, как глефы. Иногда на 30 см ниже наконечника делалась металлическая крестовина хадомэ. Обычной была цуба. Для более надёжного крепления конец древка снабжали крепёжной муфтой (хабаки) и шайбами (сэппа). На нижнем конце был подток (исидзуки), который мог применяться для нанесения ударов. Верхняя часть древка лакировалась и обматывалась шнуром (сэн-дан-маки).

Наконечник дзюмондзи-яри


Разновидности

Су-яри
Также сугу-яри. Простые копья с прямым наконечником. По форме наконечника включали:
- Санкаку-яри — с трёхгранным пером.
- Рё-синоги-яри — с пером ромбического сечения.
- Сасахо-яри — с пером в виде листа бамбука.
По длине древка:
- Оми-яри — исключительно длинные яри. Иногда в длину достигали 6,5 м. Такие копья применялись только против кавалерии.
- Тэ-яри — укороченные копья для боя в помещении. Общей длиной 2,1 м, 15 см наконечник.
Также выделяют фукуро-яри со втулочным наконечником.

Кама-яри
Означает «копьё-серп». Имели дополнительные клинки.
- Дзюмондзи-яри или магари-яри — японская рунка. У неё два дополнительных клинка эда были немного изогнуты вперёд.
- Катакама-яри — это оружие отличалось одним дополнительным клинком или же асимметричными дополнительными клинками.
- Ситамуко-кама-яри и ситамуко-дзюмондзи-яри — яри с направленными назад боковыми клинками.
- Каги-яри от обычного яри отличалось лишь наличием закреплённого у основания наконечника направленного вперёд крюка для захвата вражеского оружия.
- Бисямон-яри — своеобразная алебарда с двумя топорами с вогнутыми лезвиями.

История

Духовные лидеры, пользуясь моментом, подняли восстание и захватили власть в провинции Кага. Они попытались захватить и соседнюю провинцию Этидзэн, но были отбиты сильным феодальным домом Асакура. Вскоре Икко-икки закрепились еще в одной провинции, Микава, где в 1496 г. начали строить огромный укрепленный храм Исияма Хонгандзи, на месте которого сейчас стоит Осакский замок. Движение Икко-икки было неоднородным - его поддерживали крестьяне, духовенство и обедневшие самураи. Последние постепенно заняли все руководящие посты, что обусловило милитаризацию секты. Она фактически превратилась в крупное феодальное войско, использовавшееся с целью территориальных захватов.

Так, в 1532 г. армия Икко осадили богатый город Сакаи, где была сильна буддийская секта Нитирэн, весьма, кстати, непримиримая к другим религиозным течениям. После тяжелых боев в Сакаи солдаты Икко-икки двинулись на г.Нара и сожгли монастырь Кофукудзи, а затем пошли на Киото. Сектантов поддержали монахи с г.Хиэй и тоже вступили в столицу. Все храмы учения Нитирэн были сожжены, и некоторые районы города, еще не оправившегося от войны Онин, снова разрушены до основания. От полного разорения Киото спасли даймё Хосокава Харумото и секта Хобо - их объединенная армия осадила Исияма Хонгандзи, заставив Икко вернуться на выручку к своим приверженцам.

Жестокая война между религиозными сектами прекратилась только в 1534 г. Икко-икки снова подняли голову через тридцать лет, активно сопротивляясь планам Ода Нобунага по объединению страны. Сектанты несколько раз выступали против Иэясу и Нобунага, пока в 1580 г. последний не стер с лица земли их главный храм Исияма Хонгандзи. Солдаты Икко были серьезными противниками. Уверенные, что после смерти обретут воскрешение в "Чистой земле", они сражались, не щадя ни своей жизни, ни чужой. Нобунага платил им тем же - так, после взятия храма Нагасима в 1574 г. весь его 20 тыс. гарнизон был казнен.

Воины и вооружение

Воин Икко-икки
(современная реконструкция)


Аркебузир Икко-икки. Современная историческая реконструкция. Воин одет в черный доспех могами-хараатэ с иссиня-черными шнурами, соединяющими горизонтальные пластины доспеха. Такое попарное плетение шнура называлось сугакэ-одоси. Доспех из трех частей - нагрудной и двух боковых - оставляет спину воина открытой. Между собой нагрудник и боковины соединяются железными петлями. Внизу к каждой из трех секций доспеха шнурами прикреплен трапециевидный набедренник - гэссан. Каждый гэссан состоит из четырех горизонтальных пластин, соединенных двойными шнурами.

Верхнюю часть руки закрывают небольшие наплечники тосэй-содэ, также с попарным плетением, однако нижняя пластина наплечников переплетена в классическом стиле хисинуи - снизу вверх расположены два горизонтальных ряда х-образных перехватов шнура, а затем один ряд шнура, пропущенного через отвестияв пластине как бы пунктиром. Отступлением от классического рисунка является одинаковый цвет шнуров во всех рядах, в то время как х-образные перехваты должны быть красными, а "пунктирный" шнур - пестрым. Нижнюю часть руки защищают сино-готэ из узких черных пластин, присоединенных звеньями кольчуги к черной основе из плотной ткани. Обращает на себя внимание характерный шлем из железных пластин, соединенных ковкой и заклепками, причем и ковка, и заклепка выполнены нарочно выпукло. Впечатление некоторой грубоватости шлема еще более подчеркивается чеканкой. В целом шлем (т.н. Сайка-бати, или Харута-бати) характерен для школы оружейников Сайка, располагавшейся в одноименном городе провинции Кии.

Некоторый диссонанс в образ вносит полумаска ханбо. Покрытая красным лаком, она явно относится к другому доспеху. Воин вооружен аркебузой, которая выглядит несколько короче сохранившихся аркебуз XVI в., и двумя мечами. За пояс заткнут режущей кромкой лезвия кверху короткий меч косигатана, а на боку висит лезвием книзу длинный меч тати. Такое сочетание было более характерно для всадника, чем для пехотинцев, которые уже с середины XVI в. носили катану и вакидзаси.

Отличительные черты

Два предмета дают понять, что перед нами солдат секты Икко: шлем украшен навершием маэдатэ, выполненным в виде знаков санскритского алфавита, употреблявшегося только в сакральных целях, а на красном знамени сасимоно изображен черный трехногий ястреб, являвшийся символом святилища Кумано в провинции Кии.

Воин не похож на рядового пехотинца асигару, которые обычно довольствовались простой кирасой и треугольной шляпой дзингаса, однако и на знатного самурая, которых было немало в рядах Икко-икки, он тоже не похож. Скорее всего, это мелкий самурай-землевладелец в ранге тэппо ко-гасира (старшина аркебузиров), командующий отрядом в 10-30 человек.

Само же слово «самурай» происходит от глагола «самурау», в дословном переводе означающего «служить вышестоящему лицу»; то есть самурай — служилый человек. Самураи — не просто воины-рыцари, они были и телохранителями своего даймё (см. ниже), и в то же время его слугами в повседневной жизни. Самая почётная должность — смотритель меча своего господина, но были и такие должности, как «смотритель зонтика» или «подаватель воды утром, после сна».

Вооружённый самурай в доспехах.
(фото 1860 г.)


История

Зарождение

По наиболее распространённому мнению, самурайство зародилось в VIII веке на востоке, северо-востоке и крайнем юге Японии. На окраинах империи издревле осевшие здесь племена айну ожесточённо обороняли свои земли от императорских войск. Основу самурайства составили беглые крестьяне и вольные охотники, искавшие «земли и воли» на границах империи. Подобно донским и запорожским казакам, они проводили жизнь в непрестанных походах и стычках с воинственными аборигенами, защищая государственные границы.

Вплоть до конца IX века, прежде всего на севере нынешней территории Японии, бушевала война. Чтобы противостоять подстерегавшей на каждом шагу опасности, поселенцы строили укреплённые поселения и вели кровопролитную борьбу за существование, участвуя в карательных экспедициях на территории туземцев.

Опасной была жизнь и в других провинциях тогдашней Японии. Уже несколько столетий в прибрежных водах промышляли пираты. Во внутренних районах, в лесах и горах бесчинствовали разбойничьи банды. По всей стране то и дело вспыхивали восстания крестьян. В этих условиях губернаторы и знать провинций, в особенности пограничных, не хотели, да и не могли полагаться на императорское правительство и войска, а предпочитали своими силами наводить порядок. Для этого они из боеспособных мужчин создавали небольшие военные формирования, находившиеся под их непосредственным командованием.

Военными отрядами командовали представители знати, владельцы крупных поместий, то есть частных земель, которыми их наделяло императорское правительство. Владельцы поместий всеми силами старались расширить свой надел, захватывая новые земли в военных походах и вырубая леса.

В X—XII вв. в процессе феодальных междоусобиц окончательно оформились владетельные роды, предводительствовавшие значительными военными силами, которые лишь номинально числились на императорской службе. К тому времени сложились и устои неписанного морального кодекса самурая «Путь лука и скакуна» («Кюба-но мити»), позже превратившегося в свод заповедей «Путь Воина» («Бусидо»).

Начало выделения самураев как особого сословия обычно датируется периодом правления в Японии феодального дома Минамото (1192—1333). Предшествовавшая этому затяжная и кровопролитная гражданская война (т. н. «Смута Гэмпэй») между феодальными домами Тайра и Минамото создала предпосылки для установления сёгуната — правления самурайского сословия с верховным военачальником («сёгуном») во главе.

Золотой Век

Золотым веком самурайства считается период от первого Сёгуната до войны Онин. С одной стороны, это был мирный период (не считая попытки монгольского вторжения), с другой — численность самураев не так велика, как при Токугава (когда чуть ли не каждый пятый японец был самураем), что позволяло самураям иметь высокий жизненный уровень.

После победы над домом Тайра Минамото но Ёритомо вынудил императора присвоить ему титул сёгуна, а рыбацкое селение Камакура, где размещалась его штаб-квартира, превратил в свою резиденцию. Отныне сёгун становился самым могущественным человеком в стране: наивысшим по рангу самураем и главным министром в одном лице. Хотя официально верховная власть в государстве принадлежала императору, да и двор его сохранял определённое влияние, господствующее положение они утратили — император вынужден был соглашаться с решениями сёгуна под угрозой «добровольного» отречения от престола.

Ёритомо создал новый орган управления империей, именовавшийся «полевой ставкой» («бакуфу»). Как и сёгун, большинство его министров и их помощников были самураями. Благодаря этому, дух самурайского сословия проник во все сферы общественной жизни Японии.

Опытный полководец, Ёритомо на все важные посты в провинциях назначил людей, снискавших его доверие в войне Гэмпэй. Кроме того, в каждой провинции были учреждены две новые должности военного губернатора и земельного главы, подчинявшихся и подотчётных непосредственно бакуфу, главой которого был сам сёгун. Таким образом, сёгун и его министры были прекрасно осведомлены о том, что происходило в стране, и могли, в случае необходимости, своевременно принять решительные меры.

Камакурский сёгунат, просуществовавший около полутораста лет, открыл новую главу в истории Японии и самурайства.

Эпоха междоусобных войн

Со временем военные губернаторы становились всё более независимыми от сёгуната. Они превращались в крупных феодалов, сосредотачивая в своих руках богатые земельные наделы. Особенно усилились дома юго-западных провинций Японии, которые значительно увеличили свои вооружённые силы.

Кроме того, благодаря оживлённой торговле с Китаем и Кореей феодалы западных и юго-западных провинций, откуда она в основном велась, значительно обогатились. Камакурский сёгунат, не желая мирится с усилением отдельных самурайских домов, препятствовал торговой деятельности феодалов, что послужило одним из поводов для возникновения оппозиционных настроений по отношению к Камакурскому сёгунату среди самурайских домов.

В результате Камакурский сёгунат был низложен, а титул сёгуна перешёл к представителям дома Асикага. Первым сёгуном новой династии стал Асикага Такаудзи. Глава нового сёгуната оставил разрушенную во время междоусобицы прежнюю ставку бакуфу — Камакура — и вместе со всем правительством переехал в императорскую столицу Киото. Попав в Киото, сёгун и влиятельные самураи, для того, чтобы сравняться с кичливой придворной знатью, начали строить себе великолепные дворцы и постепенно погрязли в роскоши, безделье, интригах императорского двора и начали пренебрегать государственными делами.

Ослаблением централизованной власти немедленно воспользовались военные губернаторы провинций. Они формировали собственные отряды самураев, с которыми нападали на своих соседей, видя в каждом врага, пока, наконец, в стране не вспыхнула полномасштабная гражданская война.

Последняя фаза этой войны в средневековых хрониках именуется «эпоха сражающихся провинций» (Сэнгоку Дзидай). Длилась она с 1478 по 1577 гг.

В середине XVI века казалось, что империя, сотрясаемая гражданской войной, развалится на отдельные государства, но даймё провинции Овара (в центральной части острова Хонсю) Ода Нобунага удалось положить начало процессу нового объединения страны. Совершив нескольколько удачных военных походов против крупных феодалов и разгромив некоторые буддистские монастыри, участвовавшие в междоусобных войнах, Ода Нобунага смог подчинить своей власти центр страны с императорской столицей Киото. В 1573 году он сверг Асикага Ёсиаки, последнего сёгуна из семьи Асикага. В 1583 г. в одном из храмов Киото Нобунага совершил сэппуку, чтобы избежать пленения армией предавшего его генерала.

Дело объединения страны продолжил один из самых способных генералов Нобунаги — Тоётоми Хидэёси, необразованный, тщеславный, но смышлёный и волевой выходец из крестьянских низов. Он продолжил дело своего покровителя с беспощадной решимостью и уже к 1588 г. фактически объединил страну.

В эпоху междоусобных войн произошло некоторое размывание границ сословия, так как удачливый простолюдин мог, подобно Тоётоми Хидэёси, не просто стать самураем, а сделать головокружительную карьеру (сам Тоётоми Хидэёси, будучи сыном простого крестьянина, не мог стать сёгуном, но был им без титула). Размыванию границ сословия также способствовало то, что многие полководцы в ту эпоху использовали в качестве вспомогательных воинских сил непрофессиональных солдат, завербованных из крестьянских семей. Ещё более подорвали систему традиционного самурайства законы о рекрутских повинностях, введённые Ода Нобунага.

Однако уже при Тоётоми Хидэёси размывание самурайского сословия было временно приостановлено. Хидэёси особыми эдиктами подтвердил привилегии самураев и наложил запрет на отходничество крестьян. Указом от 1588 г. простолюдинам было строго запрещено владеть оружием. Началась так называемая «охота за мечами», в ходе которой крестьян разоружили.

В 1598 г. Хидэёси умер, оставив власть своему несовершеннолетнему сыну, вместо которого государственными делами должен был руководить регентский совет. Именно из этого круга вскоре выделился человек, завершивший объединение страны установлением единовластия — Токугава Иэясу. Он избрал своей резиденцией город Эдо (ныне Токио), хитростью и силой устранил сына Хидэёси и провозгласил себя сёгуном, положив начало сёгунату Токугава, эпоха которого продолжалась более двухсот пятидесяти лет.

Закат

Сословие самураев получило чёткое оформление во время правления в Японии сёгунов из феодального дома Токугава (1603—1867). Наиболее привилегированный слой самураев составляли так называемые хатамото (буквально — «под знаменем»), являвшиеся непосредственными вассалами сёгуна. Хатамото в своём большинстве занимали положение служивого слоя в личных владениях сёгуна. Основная масса самураев являлась вассалами князей (даймё); чаще всего они не имели земли, а получали от князя жалование рисом.

Кодекс поведения самурая «Бусидо» был проникнут духом беспрекословного подчинения господину и презрения к смерти. Законодательство Токугава разрешало самураю безнаказанно убивать на месте «простолюдина, который неприличествующим образом ведёт себя по отношению к членам военного класса». В период правления дома Токугава, когда внутренние феодальные войны были прекращены, военные отряды самураев использовались, главным образом, для подавления крестьянских восстаний.

Вместе с тем, даймё не нуждались в таких больших отрядах самураев, которые существовали ранее, в периоды феодальных войн, и число самураев в их военных отрядах сокращалось. Часть самураев превращалась в ронинов (деклассированных самураев, вассальная зависимость которых от князей прекратилась; ронины часто переходили на положение горожан, занимались ремеслом, торговлей и другой деятельностью). Иные самураи пополняли ряды ниндзя — наёмных убийц.

Процесс внутреннего распада сословия самураев заметно усилился с середины XVIII века. Развитие мануфактурного производства и усиление городской буржуазии приводили к постепенному экономическому вырождению самурайства. Всё больше и больше самураев и даже влиятельных даймё попадало в долговую зависимость от ростовщиков.

Своего рода комплекс неполноценности, порождённый в самураях их странным положением, находил выражение в обострённой тяге к традиционным духовным ценностям. Повсюду возникали разнообразные школы воинских искусств. С новой силой вспыхнул угасший на время междоусобных войн интерес к философии Дзэн, чайной церемонии, живописи и гравюре, изящной словесности.

Многие самураи, даже не переходя на положение ронинов, занимались торговлей, ремёслами и т. д. Рядовые самураи (особенно в княжествах Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзен), тесно связанные с буржуазией, сыграли значительную роль в незавершённой буржуазной революции 1867—1868 (см. Мэйдзи исин). После неё сословие самураев, как и другие феодальные сословия, было упразднено, однако самураи не потеряли своего привилегированного положения.

Самураи из клана Сацума во время войны Босин


Значительная часть самураев, ещё при Токугава фактически владевшая землёй (госи), стала после аграрных законов 1872—1873 и юридическим собственником этой земли, войдя в состав так называемых «новых помещиков». Из среды бывших самураев пополнялись кадры чиновников, из них состоял в основном офицерский состав армии и флота. Кодекс «Бусидо», прославление самурайской доблести и традиций, культ войны — всё это стало составной частью идеологии милитаристской Японии до начала Второй мировой войны. Термин «самурай» и сейчас иногда применяется для обозначения служащих японской армии.

Бусидо

Этический кодекс поведения самурая в средневековой Японии. Кодекс появился в период XI—XIV веков и был формализован в первые годы сёгуната Токугава.

Знаменитые Самураи

Соперники Оды Нобунаги в борьбе за объединение Японии, реально имевшие шанс войти в число объединителей Японии:
- Такэда Сингэн
- Уэсуги Кэнсин

объединители Японии:
- Ода Нобунага
- Тоётоми Хидэёси
- Токугава Иэясу

знаменитые фехтовальщики:
- Миямото Мусаси

знаменитые Герои:
- Минамото Ёсицунэ
- Сорок семь ронинов
- Кусуноки Масасигэ (до реставрации Мэйдзи считался преступником и позором для самурая, так как выступил против Сёгуна, встав на сторону Императора)
- Синсэнгуми — самураи сохранившие верность сёгуну после реставрации Мэйдзи и поднявшие мятеж против императора, учредив республику Эцу

История

Страшный человек, призрак, преследующий во снах официальных чиновников и заставляющий самых малодушных из них просыпаться в холодном поту; воин, отпущенный в свободное плавание, бесцельно блуждающий то туда, то сюда словно волна морская – всё это ронин, что в буквальном переводе и означает "человек-волна".

Ронинов существовало великое множество, по оценкам некоторых авторов около 400 тысяч, но всех их можно подразделить на три большие группы:
- богатые вассалы, добровольно оставившие свои посты;
- «уволенные» за какой-либо «мелкий поступок» своими хозяевами. Ронины, принадлежавшие к этой группе, обычно пытались заслужить прощение и искупить свою вину, чтобы им разрешили вернуться на прежние должности;
- в эту группу входили ронины, располагающиеся на самом дне и изгнанные из клана за провинности и проступки или жадность. Такие ронины не афишировали имена своих бывших хозяев.

Групп ронинов мы выделили всего три, но причин, по которым самурай мог стать ронином, значительно больше. Прежде всего самурай мог сразу родиться ронином, если его отцом был самурай без хозяина, но не желавший отказаться от статуса воина. Преданный слуга мог быть уволен со службы или сам подать в отставку, чтобы совершить какое-либо рискованное мероприятие, могушее бросить тень на клан или на хозяина. Например, самурай желал покарать обидчика своего господина, но пока он связан с кланом, он не может этого сделать, чтобы в глазах общественности клан и господин не считались сообщниками. Тогда самурай становится ронином, разрывает связи с кланом и господином и отправляется осуществлять задуманное, после чего возвращается обратно в клан. После появления в Японии европейцев многие самураи отправились к ним в обучение, став предварительно ронинами, чтобы затем поделиться с кланом полученными знаниями. Также статус ронина можно было получить, присоединившись к клану ремесленников.

Ронины были предоставлены сами себе и не имели стабильных и видимых средств к существованию, поэтому многие из них обучали воинским искусствам за плату – тех, кто мог себе это позволить. Часто они поступали на службу в качестве телохранителей (ёдзимбо) к богатым торговцам; многие другие существовали за счет грабежа — то есть присоединялись к бандам разбойников (или основывали свои собственные), чье присутствие отбрасывало страшную тень на сельские районы. Преступный мир каждого крупного города был наводнен подобными людьми, которых некоторые авторы называют «странствующие рыцари с дурной репутацией». Их единственная профессия заключалась в том, чтобы носить оружие и, следовательно, время от времени осуществлять насилие.

На протяжении всего исторического периода под властью Токугава ронины формировали активный и многочисленный класс воинов, чьи ряды пополнялись за счёт уничтожения многих кланов, которых Токугава сочли ненадёжными. Ронины блуждали по сельской местности, скрывались в крупных городах и в конечном счёте должны были выработать определённую независимость мышления, чему способствовало владение оружием, бывшим для них как законом и обычаем, так и средством к существованию.

Ронины по-прежнему презирали простолюдинов, некоторые даже начали держаться с вызывающей наглостью со своими прежними товарищами по оружию, но большая часть всё так же хотела обрести нового господина. Впрочем, это их желание было трудно исполняемым, его исполнению мешало их же положение, да и мало кто хотел принять на службу такого вассала, создав тем самым прецедент для последующих отношений.



С течением времени многие ронины полюбили свой новый образ жизни, значительно более свободный, чем тот, что они вели раньше, и настолько свободный, насколько позволяло жёстко класиифицированное в те времена общество. Образ жизни "перекати-поля" заставлял использовать умственные способности на все 100% и не останавливаться при достижении принятой тогда нормы. Те ронины, которые продолжали носить оружие и не утратили собственной индивидуальности достаточно резко выделялись на фоне жестко стратифицированного общества феодальной Японии.

Многие ронины старались занять в обществе доступные им полувоенные должности городских стражников или командиров отрядов, организованных для защиты различных объектов – деревень, хозяйств, складов и т.п. Иногда такие воины демонстрировали столь выдающиеся боевые навыки, что какой-нибудь даймё предлагал им присоединиться к своему клану и таким образом ронины могли вернуться в родной класс. Многие, правда, настолько привыкали к новой жизни, что отказывались от столь заманчивого предложения и продолжали путешествовать по стране, вступая в поединок со всеми, кто осмелится бросить им вызов (или принять его).

Ронины были идеальными бойцами, ведь им приходилось рассчитывать только на свои силы и всегда быть готовыми к поединку и лучшие военачальники страны признавали их боевой потенциал. Даже огромные армии Иэясу почти ничего не могли сделать с огромными отрядами ронинов, потерявших всё при Сэкигахаре и ставших для Иэясу личными врагами. Однажды отряд ронинов под предводительством Санада Юкимуры проложил себе дорогу сквозь ряды врагов и вплотную приблизился ко штабу Иэясу, наведя порядочно страху на его вассалов и генералов.

Как отдельная социальная группа ронины оказались одной из самых действенных сил в коалиции, объединившейся для борьбы с установленной при Токугава системой прямого подчинения провинциальным правителям, которую они помогли свергнуть ради системы всеобщего подчинения императору, и в его новой армии они, наконец, нашли свое законное место.

Индивидуалист по необходимости, ронин был вынужден полагаться только на себя самого и свои боевые навыки (особенно на умение обращаться с мечом и копьем), когда ему бросал вызов принадлежащий какому-нибудь клану самурай (обычно находившийся в компании других самураев), который счел себя задетым самим существованием такого социального урода. В конце концов ронин оскорблял все законы и обычаи клановой культуры, только будучи тем, кем он являлся. Более того, самурай мог не опасаться, что, убив такого человека, он вызовет этим чье-то неудовольствие или что хозяин убитого воина и другие члены клана попытаются ему отомстить — у ронина не было ни хозяина, ни клана.

Не далее как в конце девятнадцатого столетия мастер дзюдо Ёкояма стал свидетелем столкновения одного из таких странствующих воинов «в сильно поношенной одежде и... очевидно, очень бедного» с тремя молодыми самураями. Молодой человек заставил ронина принять его вызов на поединок из-за того, что он нечаянно задел своими ножнами ножны одного из них.



"В соответствии с обычаем противники обменялись именами и обнажили мечи. Три самурая противостояли одинокому воину, на стороне которого, по всей видимости, находились симпатии свидетелей этого поединка.

Острые мечи блестели на солнце. Ронин, по невозмутимому виду которого можно было подумать, что он всего лишь отрабатывает фехтовальные приемы в тренировочной схватке, медленно наступал. Он направил острие своего клинка на самурая, расположившегося в центре трио, и словно бы не замечал тех, кто находился от него по бокам. Самурай в центре отступал дюйм за дюймом, а ронин все так же уверенно продвигался вперед. Тут самурай, который находился справа, решил, что видит перед собой незащищенное место, и бросился в атаку, но ронин, очевидно, предвидевший это движение, парировал его выпад и с молниеносной быстротой нанес врагу смертельный удар. Самурай, расположившийся слева, атаковал следующим, но его постигла такая же участь — после единственного удара он упал на землю, весь залитый кровью. Все это произошло за считаные секунды. Увидев, что случилось с его товарищами, самурай, находившийся в центре, оставил свое первоначальное намерение и пустился наутек".

Ронин же, покончив с врагами, "направился в ближайший полицейский участок, чтобы доложить о случившемся, как того требовал закон". И все это происходило в девятнадцатом столетии!

На протяжении веков эти воины путешествовали по просторам Японии, изойдя всю её вдоль и поперёк, часто нося в глубине души обиду на тех, кто нанёс им оскорбление – других воинов, их господ и учителей. Характер ронина часто приводил в вспышкам индивидуального насилия и сделал его популярной фигурой среди простолюдинов, которые порой могли видеть, как ещё один ненавистный самурай пал от руки неизвестного героя.

В интересах выживания ронин должен был обладать весьма обширным диапазоном знаний в области воинских искусств – насколько это вообще возможно для человека. Причём он должен был владеть как традиционными методами боя, практиковавшимися представителями воинского сословия, так и теми, что были распространены среди простонародья.

Часто можно встретить предположение, что ронин, освобожденный от традиционных уз, связывающих его с каким-то конкретным господином или кланом, автоматически становился врагом не только отдельных правителей и самураев, но и самой системы японского феодального общества, что также делало его защитником простолюдинов, которые, в конце концов, помогали ему выжить. Однако в большинстве случаев это предположение будет неверным. Конечно же, ронин имел все основания быть обиженным на свою судьбу, но чаще всего (за очень редким исключением) его обида возникала не из-за того, что он считал всю систему несправедливой и деспотичной, а скорее потому, что волею судьбы он был отлучен от своего клана и места в этой системе. Однако плохие взаимоотношения с буси не могли сблизить его с каким-либо другим общественным классом, к которым он (как всякий настоящий воин феодальной эпохи) испытывал искреннее презрение. Можно даже сказать, что независимое положение делало ронина еще более надменным и высокомерным, чем полноправный самурай поскольку ни другие самураи, ни законы клана не имели на него никакого влияния. Он самостоятельно принимал решения в соответствии с обстоятельствами, и его свобода, когда она не сопровождалась сдерживающим влиянием чувства личной ответственности, могла породить неконтролируемого зверя, способного доставить немало хлопот полицейским силам разных городов. Косвенные упоминания в военных хрониках «ручных ронинов», которых содержали крестьяне, чтобы обучаться у них боевым искусствам, на самом деле, говорит нам о том, что в отношениях с окружающими многие из этих воинов нередко вели себя как дикие, свирепые животные.

В общем, он всегда был и оставался воином, которого поддерживала вера в незыблемость собственного статуса, несмотря на то что его отлучили от военной организации буке. Да, в отдельных случаях воин мог занять подлинно независимую позицию, которая в результате противостояния на индивидуальном уровне огромному давлению правящих групп общества могла произвести на свет фигуру героических пропорций. Подвиги таких легендарных личностей составляют основу самых захватывающих эпизодов японской литературы и истории.

Современная Япония

В современной Японии слово «ронин» зачастую употребляют как метафору для обозначения человека, провалившего вступительные экзамены в высшие учебные заведения. Такие «ронины» обычно вынуждены посещать подготовительные курсы, чтобы набрать проходной балл в будущем. Очевидно, таких людей называют ронинами потому, что у них нет «своей» школы, как у исторических ронинов не было сюзеренов. Кроме того, существует сходство в их позорном положении, да и уровень самоубийств среди современных «ронинов» существенно выше, чем у их более удачливых конкурентов. Образ современного ронина экранизирован, например, в сюжете аниме Love Hina.

+ ещё 1 картинка

Катана


История

Катана появилась в XV веке как следствие эволюции тати и использовалась с конца XIV века (ранний период Муромати) как традиционное оружие самурая, прежде всего в комбинации («большой-малый») с коротким вакидзаси («малый меч»). Катана во многом похожа на более ранний китайский меч мяо дао. Подлинную японскую катану легко узнать по линии закалки (хамон), объясняющейся применением специальной техники ковки и закалки, а также рукояти (цука), обтянутой кожей ската и обвитой шелковой лентой. Для обтяжки также применялась обычная кожа. Резные рукояти из твердого дерева или слоновой кости встречаются только у декоративных и парадных мечей. Лезвие катаны состоит как минимум из двух разных сортов стали: вязкого для основы (сердцевины) и твердого для режущей части. Оба компонента сначала очищались путем многократного сложения и сварки, прежде чем из них ковалось лезвие.



В узком смысле катана — изогнутый (режущей частью наружу) полуторный меч с лезвием длиной в два или более сяку (2 сяку приблизительно равны 60,6 см) и рукоятью различной длины. Вес 750—1000 г. Если длина лезвия менее двух сяку, то это вакидзаси, если менее одного сяку — кинжал (танто, айкути, хамидаси). Ножны для всех трех видов мечей называются сая; они делаются из дерева и покрываются лаком. Металлические ножны имеют только серийно изготовленные мечи XX века, однако и они оснащены деревянной подкладкой.

«Оружие души»



Для японцев катана была не просто оружием - она отражала дух японской нации и являлась символом сословий, вершивших историю в течение веков. И хотя меч не самое древнее оружие Японии, он занимает в истории и менталитете страны особое место. Самые первые японские мечи были очень похожи на своего китайского собрата – прямого меч «цзянь», и мало походили на катану. Именно такие мечи активно использовались первыми сословиями самураев в раннем средневековье, и уже тогда меч практически считался «оружием души» военной касты. Отношение самураев к мечу и этика «кэн-дзюзу» составляли неотъемлемую часть кодекса «бушидо», определявшего весь уклад жизни самурая. Наряду с зеркалом и яшмовым ожерельем, меч входил в число священных символов императорской власти. Меч также был отличительным признаком общественного положения воина, символом чистоты, и – что характерно только для Японии - лучшим драгоценным подарком.



Катану преподносили знатным людям, меч вносили в храмы по поводу особых торжеств, дарили послам иных государств в знак уважения. При этом правила ношения меча строго регламентировались этикетом.

После появления катаны, именно этот меч стал считаться символом самурайского достоинства, «оружием души» благородного воина, строго соблюдавшего сложные ритуалы даже повседневного ношения катаны. Признаки достоинства у самураев были свои. Например, одним из них считалось наличие большого ассортимента мечей – 10 и более, - различавшихся формой и расцветкой ножен и рукоятей. Все мечи предназначались для ношения в разных ситуациях: на придворных праздниках, охоте, на войне. Скажем, если самурай желал выразить свое миролюбие, он вешал катану на правый бок, т.к. извлечь его из ножен было труднее. Катана на левом боку означала, что ее хозяин «готов к войне».



Приходя в гости, самурай передавал свою катану слуге, который кланялся и водружал меч лезвием вверх на специальную подставку. Если самурай пришел в гости к давнему другу, то он снимал даже короткий клинок вакидзаши, вешая его под правую руку рукоятью к себе. Обернутая к собеседнику рукоять могла трактоваться как оскорбление, ибо такой жест означал сомнение владельца клинка в фехтовальном мастерстве оппонента. Если же собеседник случайно касался меча своего гостя, это воспринималось последним как угроза его чести, и могло даже привести друзей к поединку. Если же хозяин дома искренне восхищался красотой клинка и просил разрешения полюбоваться им, трогая лезвие через тонкую ткань, то это, напротив, считалось большой честью для его владельца.

С точки зрения японских мастеров кузнечного дела, меч по-настоящему чего-то стоил, если в него была вложена душа кузнеца. В историю вошел один очень интересный поединок, в коем соперничали величайшие оружейники XIV века Муромасой и Масамуне. Кузнецы вонзили свои катаны в дно небольшого ручья, повернув лезвия мечей против течения. В то время была осень, и все листья, попавшие на лезвие меча Муромасы, рассекались пополам, а листья, что приближались к клинку Масамуне, огибали его, не касаясь. Муромаса в этом поединке признал себя побежденным, т.к. японская «мифология меча» гласит, что меч есть не оружие агрессии, но оружие мира, и его истинное назначение — предотвращать и прекращать войны.

Применение катаны

В феодальной Японии тренировка применения катаны выглядела более чем жестоко – только что созданными катанами рубили заключенных, чтобы посмотреть, какое воздействие меч оказывает на кости и ткани. Меч катана по своей форме имел слегка изогнутое лезвие, что позволяло клинку дольше оставаться в разрезе, тем самым, глубже проникая в рану. Многие боевые приемы самураев специально задумывались так, чтобы, используя всего 10-15 см кончика меча проникать в тело на 5–10 см. Это позволяло гораздо легче и быстрее сделать разрез и выдернуть меч для дальнейшего использования.



Схватка на катанах продолжалась несколько секунд, и, дабы не скучать, самураи стремились овладеть разнообразной тактикой. У них водились более хитрые приемы, нежели очевидное «ударить первым», позволявшие сопернику сделать первый выстрел, и тогда атака становилась для него смертельной. Во всем этом лежит задумка – обмануть соперника, этим же смыслом наделены почти все битвы на катанах. Движением глаз и тела самурай представлял врагу определенную картину, в рамках которой тот атаковал, и в ответ действовал неожиданно. Самураи старой школы не размахивали своими мечами, сохраняя холодное спокойствие до решающего мгновенья. Они знали, что «если слишком высоко поднимать меч, будет трудно обмануть противника».

Технологии изготовления

У каждой нации есть свои герои-защитники, полумифические-полуреальные фигуры, герои легенд и мифов. У украинцев это знаменитые казаки, у россиян – богатыри, у японцев – самураи.
В переводе с древнеяпонского слово «самурай», образованное от глагола «сабурахи», означает «тот, кто служит человеку высшего сословия». Воин-самурай – это не только «воин», но и весьма образованный человек с хорошими манерами, который не будучи чужд насилию, был благороден, религиозен, честен и скромен..

О самураях сложено множество легенд и в каждой из них неизменным спутником великих воинов было оружие. Известно, что в раннем периоде развития феодальной Японии воины страны Восходящего Солнца были вооружены мечом и ножом, однако со временем вооружение самураев несколько изменилось. К началу 12 века самураи носили уже пару мечей, называемую «дайсё», дополненную ножом. Пара дати (или тачи) – вакидзаси предназначалась для ношения с доспехами, при ношении же повседневной одежды тачи заменяли катаной. Большой меч при этом носился в ножнах, а малый затыкался за пояс и служил запасным или вспомогательным оружием. Оба меча изготавливались одним оружейником.

Меч самурая был символом его чести, воинского искусства и достоинства, а также официальным подтверждением его принадлежности к этому сословию. Вряд ли можно было выдумать большее оскорбление для самурая, чем лишение его меча.

Тем более удивительным в этом свете представляется то, что в действительности мечи, который сегодня принято называть «самурайскими» пришли в Японию из Кореи. Существуют документы, датированные серединой 7 века н.э., где оружие, по описанию похожее на тачи и катану, называют «корейским». До появления в Японии этой формы мечей воины пользовались прямыми обоюдоострыми мечами – «цуруги» и достаточно дальнобойными луками «о-юми», сохранившими свое место в списке самурайского оружия и позднее. Известно, что за счет особенностей конструкции результативный выстрел из самурайского лука можно было сделать на 250-300 метров.

Относительно технологии изготовления классической катаны раннего феодального периода до сих пор существуют определенные разногласия. Связано это, в основном, с тем, что до нашего времени дошло не так много письменных источников, посвященных этому вопросу. Мастера избегали доверять свои секреты бумаге, а те, кто все-таки делал это, слишком часто прибегали к иносказаниям, понятным ученикам оружейника, но мало что говорящим неспециалисту. К примеру, сталь для изготовления меча рекомендовалось нагревать, пока она не станет сходной цветом с луной в июле. Более или менее точные и понятные комментарии оставил потомкам мастер Масахиде, чья деятельность относится уже к Новому периоду.

Составные части катаны


Японцы не были бы японцами, если бы не наделили самурайские катаны магическими свойствами. Для того чтобы увеличить силу хозяина меча, на многие мечи кузнецы наносили специальные знаки и магические формулы. Это делалось для того, чтобы отгонять зло и призывать добро. Знаки должны были привлечь добрых духов к хозяину меча, избавить его от влияния дурных сил. Часто на меч наносились изображения небесных светил, ведь, согласно многим поверьям, они больше всего влияют на земную жизнь человека. Из-за того, что японский меч считался не просто оружием, а своего рода талисманом, ограждающим владельца от зла, ковка мечей сопровождалась большим количеством специфических религиозных обрядов.

Катана-кадзи (японский кузнец) не мог приступить к столь важному делу без обязательного очищения своего тела. Каждая кузница была оснащена алтарем, где кузнец готовился к работе, очищал дух, морально настраивался, чтобы создать достойное оружие, которое поможет своему будущему владельцу бороться со злом. Меч самурая, согласно большинству литературных источников, обладал своего рода душой и, таким образом, кузнец не столько создавал меч, сколько помогал ему появиться на свет. После очищения и медитаций он надевал парадную одежду – кугэ и украшал мастерскую симэ – соломенными ритуальными украшениями, которые символизировали чистоту и безопасность. Только после этого можно было приступать к работе.

Процесс изготовления самурайского меча был сложен и долог. Прежде всего руду, японскую или привозную, очищали от песка. В процессе плавления и ковки, между собой сплавляли куски металла с разным содержанием углерода. В процессе изготовления клинка эту заготовку нагревали и охлаждали, растягивали и сгибали более пятнадцати раз, чтобы добиться большей плотности. Мастера некоторых школ практиковали и несколько усложненный метод изготовления меча, при котором, помимо прочего, необходимо было перед каждым складыванием металлической полосы в длину очищать ее от грязи и окалины. Это помогало добиться еще большей прочности клинка.

Затем лезвие шлифовали на грубых и тонких шлифовальных камнях и подвергали закалке. Также для обработки меча использовали каменный порошок, специально приготовленные пасты и некоторые другие абразивы. Получившиеся клинки были так же прочны, как и знаменитые дамасские, а на Дальнем Востоке они и вовсе считались лучшими в мире.
Со временем Япония перестала быть закрытой для европейцев страной. Уже в конце 18 века для изготовления мечей использовался заграничный, европейский металл, который японцы называли «намбатэнцу» – «привозной металл» или «металл южных варваров».

Чем дальше, тем больше внимания стало уделяться отделке меча. Круглая гарда (цуба) – деталь меча для защиты кисти руки – и украшения меча (эфесы, головка рукоятки) создавались особыми мастерами и часто считались не менее важными деталями меча, чем сам клинок. Цуба работы знаменитого мастера была значительной ценностью и предметом гордости владельца меча.

Из-за того, что самураи не представляли собой единую армию и, как правило, каждый из них сам заказывал себе меч, длина катаны не была стандартной и колебалась от 63 до 80 см.

В эпоху правления Токугавы войны практически прекратились и самурайские катаны стали, прежде всего, символом воинского сословия, а не боевым оружием. Поэтому самураи все большее внимание уделяют художественному оформлению своего оружия. Самурайское оружие конца 18 века отличается не только изяществом, но и богатством отделки. Таким образом многие высокопоставленные японцы демонстрировали богатство и могущество своей семьи.

Для самураев меч был частью души. С мечом расставались лишь тогда, когда расставались с жизнью. И сейчас самурайский меч – это частичка истории, возможность стать немного ближе к эпохе сильных духом воинов, честных и благородных.

Известно, что нельзя купить храбрость и верность самурая, но можно купить катану. Возможно, она окажется способной защитить своего хозяина от происков злых сил.

Пираты начали активно промышлять в японских морях в начале XIII века. Вако в основном концентрировались на Корейском полуострове и в Жёлтом море до Китая. В те времена Китай запрещал своим подданным в личном порядке торговать с иностранцами, так что торговля между Китаем и Японией происходила исключительно на государственном уровне. Власти Китая полагали, что ограничение частной торговли заставит вако уйти в другие места, но это только привело к тому, что многие китайские торговцы решили торговать с Японией и дальше, только незаконно. Такие события вывели вако на второй важный этап развития – японские пираты в XVI веке сговорились со своими китайскими коллегами и усилили таким образом свои силы. За этот период состав и руководящая верхушка вако значительно изменились и стали более китайскими. К 1550-х гг. вако орудовали по всем морям Восточной Азии, заходя даже в такие большие речные системы как, к примеру, Янцзы.

Термин «wokou» китайского происхождения и японцы произносят его как «вако». В этом слове «wo» обозначает принадлежность к Японии, т.е. «японский», а «kou» (З) – «бандит, враг, агрессор». Самое раннее упоминание «вако» встречается в 414 году касательно японских агрессоров с Gwanggaeto Stele. Также этот термин используют китайцы и корейцы для пренебрежительно-оскорбительного наименования японцев.

Состав пиратской братии

По данным хроник династии Чосон, в 1395 году вако управляли несколько мелких и среднего размера даймё, располагавшихся в прибрежных районах Японии. В то время пираты состояли из мелких фермеров и рыбаков и в общей сложности размещались на 20-400 кораблях. Одной из главных причин для появления пиратства как такового стала феодальная раздробленность и политическая нестабильность в Японии того времени.

Существовали также и фальшивые вако, которые только прикидывались японскими пиратами. В летописях династии Чосон Суньмон Ли (Sunmong Lee) сказал так: «Я слышал, что в конце периода династии Корё, вако бродили по этой земле и крестьяне не могли противостоять им. Однако, даже если 1 или 20 из описанных случаев были совершены действительно вако, некоторые из наших крестьян были одеты в такую же одежду, собирались в группы и причиняли столько же бед…чтобы остановить всех этих дьяволов не существует ничего более актуального, чем Hopae (способ идентификации личности в то время)».

Точно так же, как и в японских летописях, в записях царства Мин после одного особенно крупного набега пиратов можно прочитать: «действительно японских пиратов приходилось трое человек из десяти, а остальные семеро были только лишь последователями».

Начиная с предложений Танака Такэо (Tanaka Takeo), широкое признание в Японии получило суждение, что репутация вако была заработана не только японскими моряками, но и теми, кто под них маскировался. И вышеописанная речь Суньмона Ли не была выдумкой, т.к. призывала властителя осознать всю серьёзность опасности вако для общества и важность того самого устройства для идентификации личности. Для того, чтобы отличить настоящих вако от поддельных, использовались разные способы. В частности, заявлялось также, что только три инцидента были вызываны фальшивыми вако.

Период Камакура

Официально считается, что первый рейд вако устроили в 1223 году на южное побережье Кореи. Летописная книга корейского государства содержит записи о том, как «японцы (подразумеваются, конечно же вако) напали на Гуньцзюй (Gumju)». Два более мелких нападения зафиксированы в 1226 году и продолжались в течение четырёх последующих десятилетий. Большинство пиратов были выходцами из Цусимы (Tsushima) и Хидзэн (Hizen). Под дипломатическим давлением Кореи сёгунат Камакура (Kamakura) предпринял попытку приструнить пиратов. В 1227 Муто Сукиёри (MutM Sukeyori), уполномоченный представитель сёгуна на Кюсю (Kyushu), обезглавил 90 человек, подозреваемых в налётах, на глазах у посланца из Кореи. В 1263 году после налёта цусимских вако на Ungjin (город в Южной Корее, сейчас известен как Гунцзюй (Gongju)) представители Японии подтвердили политику разумного ограничения розничной торговли и запретили пиратство.

Незадолго до монгольского нашествия в Японию вако вели себя довольно тихо, что связано с усилившейся военной подготовкой в Корее: в 1251 и 1265, в частности, укрепили Гунцзюй. Сёгунат Камакура упрочил свою власть на Кюсю и теперь был куда более способен к мобилизации и управлению группами бывших вако, направленных на противостояние монголам. После монгольского нашествия сёгунат и Корея ослабли, что привело к новому усилению вако на морях. В 1223 году, к примеру, был совершён обширный налёт на провинцию Jeolla. Рейды, подобные этому, часто происходили вплоть до конца XIV века.

Период Нанбоку-тё

Вследствие того, что сильная и централизованная власть в Японии отсутствовала, в 1350 году вако возобновили свои набеги. Всю следующую половину столетия пираты, бывшие выходцами, в основном, из Ики (Iki) и Цусимы, «обрабатывали» южную половину Кореи. Пик активности вако пришёлся на десятилетие между 1376 и 1385 годами, когда в Корее было зарегистрировано не менее 174 случаев пиратских нападений и некоторые особо крупные банды насчитывали свыше трёх тысяч разбойников, проникая в самую глубь корейского государства.

Пираты нередко грабили и корейскую столицу Gaeseong, а как-то даже дошли до устья реки Тэдонган (Taedong) и области Пхеньян (Pyongyang), разграбив зерновые склады и уведя рабов, чтобы получить за них выкуп. В таких условиях, отягчающихся набегами вако, династия Корё пала в 1392 году. И тогда во власть выдвинулся генерал Yi Seonggye, который заслужил эту честь, добившись успеха в войне против вако.

Затем в 1375 году король Кореи возобновил сотрудничество с сёгунатом Муромати (Muromachi) через посланника сёгуна на Кюсю, которым был Имагава Рёсюн (Imagawa RyMshun). В 1377 великий государственный деятель Jeong Mong-ju был тепло встречен Рёсюном, а несколько сотен пленных вако были возвращены в Японию. Однако Кюсю находился под сильным влиянием Южного двора и поэтому ни сёгунат, ни его представитель никак не могли справиться с пиратами, несмотря на данные обещания.

В 1381 году, например, сёгунат Муромати издал распоряжение, запрещающее «akuto» (то бишь «преступников», «банды» и различные «злые политические партии» (оппозицию, стало быть) пересекать моря до Кореи и «творить бесчинства». В 1389 и 1419 гг. корейцы напали на пиратские поселения на Цусиме и получили заверения от владетеля Цусимы, что набеги будут остановлены. Однако назвать эти заверения правдивыми крайне затруднительно.

Также вако проявляли активность и в Китае, где самый первый набег был зарегистрирован в 1302 году. Экономическое эмбарго, наложенное на Японию Цином (Qing) и позднее Мином, сделало контрабанду единственным способом обеспечить поступление китайских товаров. Торговля через королевство Рюкю была прикрыта Китаем и в итоге в 1609 году оно было захвачено Сацумой.

В 1358 и затем в 1368 набеги вако продолжались вдоль всего восточного побережья, но чаще всего пираты нападали на современный Шаньдун (Shandong). К концу династии Юань (Yuan) набеги вако стали ещё больше усиливаться, а первый рейд во времена династии Мин произошёл в 1369 году в провинции Чжэцзян (Zhejiang).

В ответ на действия пиратов, император Хунъу (Hongwu) направил своих командиров построить ряд фортов вдоль побережья, а также направил двоих посланников в Южный двор к принцу Канэнага (Kanenaga). Впервые Японии была предъявлена угроза вторжения, если она не приструнит своих вако.

Принца Канэёси (Kaneyoshi) требования Китая не впечатлили и он вернул посланца убитым, отказавшись параллельно от выполнения требований. Однако, когда в 1370 году прибыл второй посланник, принц подчинился и отправил на следующий год своих послов, с которыми впоследствии вернули более семидесяти мужчин и женщин, захваченных в Минчжоу (Mingzhou) и Тайчжоу (Taizhou).

Система выплаты дани династии Мин

В 1392 году Yi Seonggye (который впоследствии станет знаменит, как победитель вако) основал династию Чосон, сместив режим Корё (Goryeo) на Корейском полуострове. В том же году сёгуном Асикагой Ёсимицу (Ashikaga Yoshimitsu) был наконец разрешён конфликт между Северным и Южным дворами в Японии.

Фан Го Чжэнь (Fang Guozhen) и Чжан Ши Чэн (Zhang Shicheng), которые господствовали в районах Цзянсу (Jiangsu) и Чжэцзян (Zhejiang), создали на прибрежных островах несколько баз. Они были связаны с вако и, возможно, Ху Вэй Юн (Hu Weiyong) и Лю Сянь (Liu Xian) также были причастны к пиратскому восстанию.

Для Мина вако были не просто угрозой из-за рубежа, Мин усилил запреты касательно мореходства (китайцам запрещалось выходить за пределы «своего» моря) и контролировать торговлю с Японией через систему дани, используя эту политику для монополизации торговли и защиты от пиратства.

Хотя инициативы Китая и Кореи были благосклонно восприняты сёгуном Асикагой, на вако это никак не повлияло. Они продолжали нападать на Китай по крайней мере до 1419 года. В этом году большой пиратский флот более, чем в 30 кораблей, собрался на Цусиме, после чего отплыл на север вдоль корейского побережья Жёлтого моря. Пиратский флот постоянно находился под наблюдением и наконец был заманен в ловушку и разбит на пути от Ванхайгу (Wanghaigu) до Ляодуня (Liaodong) провинциальным военным командующим, который, как говорят, обладал войском в 700 или 1500 человек. После этого инцидента вако стороной обходили Ляодунь, наведываясь однако в другие области Китая.

Династия Чосон вторгается на Цусиму

В Корее вако были остановлены провинциальными даймё из западной Японии, которые заключили соглашение с корейцами. С концом династии Корё и началом династии Чосон на прибрежные районы Кореи участились набеги вако. Основатель новой династии, как уже говорилось, прославился в качестве победителя вако, именно он приказал укрепить береговую линию, дабы противостоять набегам.

Новый правитель Кореи также обращался к сёгунату и его представителям на Кюсю с просьбой прекратить деятельность пиратов в пользу легальных торговцев. В обмен на определённые привилегии он дал полномочия Со Садасигэ (SM Sadashige) торговать с японскими судами, т.е. фактически клан Со был правителем провинции Цусима. После его смерти власть была захвачена лидером пиратов Сода Саэмонтаро (Soda Saemontaro), т.к. сын Садасигэe, Садамори (Цуцукимару - Sadamori/Tsutsukumaru), был ещё младенцем. Страдая от голода, пираты вторглись в Китай в 1419 году. На пути к Китаю они посетили корейские провинции Chungcheong и Hwanghae, но их просьбы выделить немного еды остались без ответа.

После получения сообщения об этих инцидентах корейский двор предложил вторгнуться на Цусиму. 9-го июня 1419 году король Taejong объявил войну Цусиме, сославшись на то, что он уже давно принадлежит династии. Клан Со после переговоров с Кореей согласился приложить некоторые усилия и остановить пиратские набеги в обмен на торговые привилегии и доступ к трём прибрежным корейским портам.

Последние набеги вако

В 1550-х и 1560-х гг. снова произошёл всплеск активности вако. Пик этой активности пришёлся на эры Цзяцзин (Jiajing) и Ваньли (Wanli), а наиболее «тихими» пираты были во времена династии Мин. К примеру, с 1369 по 1466 гг. вако нападали на Чжэцзян 34 раза, в среднем раз в три года. А с 1523 по 1588 гг. они нападали уже 66 раз, в среднем по одному разу в год.

В отличие от вако прежних времён, вако XVI века состояли не только из японцев, хотя большинство из них к этому времени были этническими китайцами. Японских пиратов также часто называли «bahan» (в португальской транскрипции «bafan»), что иероглифами записывалось или как «bafan» («Hachiman», бог войны), или как «pofan» («изодранные паруса»). По данным Zhouhai Tubian, Сацума, Хиго(Higo) и Нагато (Nagato) были провинциями, где пираты просто процветали. За ними идут Осуми (Osumi), Тикудзэн (Chikuzen), Тикуго (Chikugo), Хаката (Hakata), Хюга(Hyuga), Сэцу (Settsu), Харима (Harima) и остров Танэгасима (Tanegashima). Уроженцы Будзэн (Buzen), Бунго (Bungo) и Идзуми (Izumi) также часто принимали участие в нападениях.

Несправедливые налогообложение и система собственности вкупе с местной коррупцией заставили многих китайских крестьян из Fujian, Guangdong и Zhejiang попытать счастья в море. После того, как Мин запретил мореходство, избирательное принуждение местных властей сделало этих людей диссидентами.

Иногда они пираты, а иногда и торговцы, бывшие крестьяне использовали своё хорошее знание местности для успешных нападений. В 1533 году военное министерство правительства Мин жаловалось, что вооруженные флоты пиратов грабили побережье, как хотели. Также они часто провозили контрабанду и совершали набеги на флоты торговцев-конкурентов. В течение 1540-х гг. разрозненные группы китайских пиратов стали куда более организованными – они собирались на островах восточного побережья и вступали в сговор с японцами.

Таким образом, акты пиратства и внешней торговли были взаимосвязаны. В 1523 году, к примеру, торговая компания Хосокава в Нинбо (Ningbo) напала на своих соперников из семьи Оути (Ouchi) и выгнала их из города. Командующий Мин, преследовавший возмутителей спокойствия, был убит в морском сражении.

После драки в Нинбо, в 1524 году появилось предложение о назначении губернатор с полномочиями защищать берега острова. Сторонники утверждают, что японцы были большей угрозой, чем те же монголы, и что административные меры, действовавшие на северной границе, должны быть применены и здесь. В 1529 году после того, как солдаты гарнизона, обустроенного для защиты побережья, взбунтовались и скрылись вместе с пиратскими бандами, на место происшествия был отправлен проверяющий, который должен был проверить защиту прибрежных укреплений, скоординировать дальнейшую борьбу с пиратством, а также наказать организаторов бунта. В 1531 году этого служащего перевели и никем не заменили.

Чжу Вань (Zhu Wan)

С 1539 году система дани была упразднена. Размер японских флотов, приплывающих, чтобы торговать с частными китайскими предпринимателям, рос каждый год. Но также росло и связанное с ним насилие. Наиболее типичная атака вако в это время сводилась к нападению из своих крепостей и быстрому отходу на суда. Во многих случаях столкновения с применением насилия были результатами конфликтов между богатыми семьями и их кредиторами. Одно из поместий семьи Се (Xie) в Сяосюне (Shaoxing) было разграблено и сожжено летом 1547 года как раз по этой причине.

В ноябре 1547 года Чжу Вань был назначен ответственным за защиту прибрежных укреплений в Zhejiang и Fujian, а также должен был искоренить пиратство. В феврале 1548 года большой пиратский флот напал на прибрежные районы Нинбо (Ningbo) и Тайчжоу (Taizhou). Убивая, поджигая и грабя всё на своём пути, пираты не встретили достойного сопротивлению.

Чжу прибыл в Нинбо в апреле и вскоре после этого возглавил нападение на крепость вако на острове Шуаньгу (Shuangyu). В марте 1549 года он атаковал большой торговый флот, расположившийся у побережья Фуцзян (Fujian). Но тем не менее в результате импичмента Чжу, несмотря на все его успехи, был отстранён от должности и совершил самоубийство в январе 1550 года. Подчиняющиеся ему силы были распущены.

Ван Чжи (Wang Zhi)

К 1550-м гг. китайский торговец Ван Чжи организовал большой торговый синдикат и командовал хорошо вооружённым флотом, наняв матросов и солдат для его защиты. Между 1539 и 1552 гг. он сотрудничал с местными интендантами несколько раз, ожидая ослабления запрета на внешнюю торговлю. Но когда в 1551 году этот запрет был только ужесточён, Ван стал устраивать крупные атаки на официальные учреждения, зернохранилища, областную и районную казну, а также, случайно, на ближайшие местности, которые и так подвергались разграблению. Бандитизм на побережье Чжецзян стал настолько процветать, что жители городов и деревень были вынуждены возводить частоколы.

Весной 1552 году несколько сотен пиратов атаковали все доступные места на побережье Чжецзян, а к лету 1553 года Ван Чжи собрал большой флот и организовал налёт на побережье от Чжецзян до севера Тайчжоу (Taizhou). Несколько гарнизонов были быстро взяты, в нескольких местах пришлось устраивать осаду. В начале 1554 года из укреплённых баз на побережье Чжецзян совершались налёты вглубь китайской территории. В 1555 году «торговцы» приблизились к большим городам в дельте Янцзы: Ханчжоу (Hangzhou), Сучжоу (Suzhou) и Нанцзинь (Nanjing). Налётчики-вако создали множество укреплённых баз во множестве городов и крепостей на побережье Чжецзян, а общая численность гарнизонов во всех крепостях насчитывала около 20 тысяч мужчин.

Существовало двое китайских командиров, самых известных в противостоянии вако, это были Ци Цзи Гуан (Qi Jiguang) и Юй Да Ю (Yu Dayou). Оба мужчины выросли в прибрежных провинциях и хорошо знали правила войны на море. Qi собрал около 4000 человек, известных как «Семейная армия Ци». «Армия» состояла, в основном, из крестьян и шахтёров. Ци выиграл ряд сражений в 1555 году, защищая Тайчжоу. Первой значительной победой Гуана был случай в 1553 году, когда его моряки взяли штурмом укреплённый лагерь вако на острове Путушань (Putuoshan) и изгнали их оттуда. Два года спустя он убил около двух тысяч вако на севере Jiaxing`а, завоевав таким образом величайшую победу в войнах с пиратами.

Хидэёси

Когда Тоётоми Хидэёси в 1580-х гг. принял регентство над Японией, он вместе с Мином работал над прекращением деятельности пиратов и довольно таки успешно. Однако, как только Хидэёси покончил со всеми кровными родственниками своего давнего врага (клан Ходзё – Hojo), он потребовал от корейской династии Чосон права пройти через её земли для того, чтобы вторгнуться в Китай. Корея отказала и Хидэёси напал на Корею и Манчжурию (1592-1598 гг.). Термин «вако» в данном случае использовался для обозначения нападающих, то бишь японцев. Первоначально Хидэёси удалось добиться кое-каких успехов, но потом Япония с треском проиграла адмиралу Yi Sun-sin из корейской провинции Jeolla, а подошедшие китайская и корейская армии заставили Хидэёси отступить.

Закат пиратства

Перед тем как исчезнуть окончательно количество пиратов постепенно уменьшалось и этому общему упадку есть несколько причин. Как правило, большинство вако стало возвращаться к традиционным для мореплавателей видам деятельности и закон, запрещающий торговлю морем постепенно сошёл на нет. История приводит множество примеров, один из которых весьма парадоксален, но тем не менее он был: в 1550 г. португальцам было выдано разрешение селиться в Макао в обмен на союз с Мингом против Вако. Португальцы устроили две операции, о первой из которых можно найти упоминания в письмах к Чжу Ваню (Zhu Wan), одному из лидеров антипиратских кампаний. Второй случай лучше документирован и рассказывает о совместном китайско-португальском противостоянии пиратам в дельте реки Жемчужная в 1564 г..

Кроме того, появление португальцев привело к ослаблению торговых ограничений, во всяком случае в районе Кантон. Возможно, само присутствие хорошо вооружённых португальских судов способствовало снижению активности пиратов. Кроме того, взаимодействие с портгульцами привело к упразднению системы дани, что в конечном счёте благотворно сказалось на местных легальных торговцах. Но более вероятно, что португальцы могли предложить товары из Индии и Индонезии по более привлекательной цене, что делало их своего рода контрабандистами по отношению к вако. Вако не могли выдержать такой конкуренции и в итоге вернулись к обычной деятельности.

Хидэёси также нанёс обширный ущерб деятельности пиратов. Два законопроекта в особенности подорвали само существование пиратов. Первый из них это знаменитый закон из «охоты за мечами», начатой в 1588 г. Охота за мечами была одной из основных причин конфискации даймё оружия у крестьян – таким образом была нивелирована возможность вооружённого бунта. Даймё, чьи религиозные убеждения и лояльность по отношению к Хидэёси вызывали сомнение, были подвергнуты репрессиям. Фактически, такие действия Хидэёси разоружили и вако, т.к. им больше негде было приобретать оружие, да и сами они теперь вдвойне, если не втройне преступали закон. Второй законопроект был направлен непосредственно против пиратов, в частности, представители даймё пытались всеми правдами и неправдами получить подтверждение того, что мореплаватель не участвует в налётах и грабежах. Если бы какой-нибудь даймё вздумал противиться выполнению этого приказа и позволил вако и дальше заниматьяс их ремеслом, то его владение было бы просто конфисковано.

Политика Кореи, нацеленная на мир, взяла вако под контроль в конце XV-XVI вв. После корейского вторжения на Цусиму в 1491 г., активность вако в Корее сильно упала. В 1426 г. король Sejong изменил внешнюю политику с позиции войны на позицию мира и открыл для торговли с Японией три порта на побережье. В 1443 г. Корея и Япония подписали соглашение, подразумевавшее, что Япония будет контролировать деятельность вако, а также узаконившее торговлю между корейским портов и островом Цусима. Также была предпринята попытка построить специальную торговую область Waegwan, которая, однако, не предназначалась для постоянного проживания. Благодаря добрососедской политике Чосона активность вако снизилась и между Кореей и Японией установился мир. Однако японцы позже попытались расширить масштабы торговли и попытались устроиться на постоянное проживание в Waegwan`е, что привело к очередному спору между странами. В 1510 г. деятельность японских торговцев в отведённых трёх портах была пресечена корейской армией, а сами порты были закрыты до 1512 г. Перед японским вторжением в 1592 г. для официальной торговли был открыт только один корейский порт Jaepo.

Нодати


В Японии нодати получили в XV веке большое распространение в связи с утяжелением доспеха. Нодати использовался как оружие пехоты в бою. Использование нодати в помещениях или других ограниченных пространствах представляет определённые трудности. Основной причиной того, что использование таких мечей не было повсеместным было то, что клинок значительно труднее выковать, чем клинок меча обычной длины.

Японская "татами" относится к мечам, почетным префиксом "O" подразумевается, что человек или объект имеет особую значимость. В мирное время меч носили за спиной как символ высокого положения. Это было чем-то особым, потому что другие японские мечи, такие как катана, вакидзаси и тати носили на поясе или на бедре. Однако его не «выхватывали» из-за спины. Нодати, из-за своей большой длины и веса, был очень сложным оружием, но в умелых руках поистине смертоносным. Длина рукояти составляла около 1 сяку (30,3 см) или чуть более. Нодати имели лучшие режущие свойства, чем катаны. Согласно легендам, такими мечами разрубали всадника и лошадь сверху донизу одним ударом.

Часто он используется вместе с копьем, потому что с длинным лезвием он был идеальным для поражения противника и его коня одним махом. Из-за своего веса он не мог применяться везде с легкостью и, как правило, отбрасывался, когда ближний бой начинался. Меч одним ударом мог поразить сразу несколько вражеских солдат. После использования нодати самураи применяли для ближнего боя более короткую и удобную катану.

Существовало два способа ношения.
1. За спиной. Это было непрактично, потому что было невозможно достаточно быстро выхватить меч.
2. Другой метод был проще в ношение меча в руке. В эпоху Муромати было принято, чтобы за самураем следовал оруженосец, который в нужный момент помогал вытащить одати из ножен.
Стили фехтования с нодати обращали большее внимание на нисходящие режущие удары и прочный хват оружия.
Нодати полностью вышли из употребления как оружие после войны Осака-Нацуно-Дзин 1615 года (битва между Токугава Иэясу и Тоётоми Хидэёри в сыном Тоётоми Хидэёси).

Причины потери популярности
1. После 1615 года битвы прекратились.
2. Правительство Бакуфу издало закон, согласно которому запрещалось иметь меч более определённой длины. После того, как закон вступил в действие, многие нодати были обрезаны, чтобы они соответствовали установленным нормам. Это одна из причин того, что нодати так редки.

Нодати более не использовались по прямому назначению, но всё ещё были ценным даром в период Синто («новых мечей»). Это стало их главным назначением. По причине того, что их изготовление требует высочайшего мастерства, было признано, что почтение, внушаемое их появлением, соответствует молитве богам.

Размеры:
Длина клинка: 134
Толщина: 5/16
Ручка: 23
Вес: 4,35 кг

История

Как заметная сила в военной истории Японии асигару появились в конце XV века. Появившаяся в Японии в 1543 году аркебуза немало поспособствовала повышению роли асигару на поле боя и заодно поспособствовала переходу японского оружейного искусства на новую ступень развития. Логичным проявлением этого перехода стали пулестойкие латы, в частности кирасы типа окэгава-до из склёпанных, а не сошнурованных пластин. Дешевые и прочные окэгава-до производились со второй половины XVI века для экипировки многочисленных солдат-асигару, в больших количествах пополнявших армии даймё.

Статуэтка Асигару


Снаряжение

В отличие от самурая, асигару сам переносил все свои вещи. Провизия хранилась в дюжине небольших матерчатых мешочков, связанных вместе, — в каждом мешочке содержалось риса на один прием пищи. Связка с мешочками вешалась на шею и так носилась. Асигару мог также иметь мешок для полезных вещей, который привязывался к поясу. Перечень его содержимого представляет несомненный интерес. Он включает бумагу, медицинские принадлежности, соленый чернослив, противоядия, деньги, кисти для письма, маленький нож и моток шнура. Один из начальников рекомендовал асигару носить с собой в холодную погоду несколько стручков красного перца в качестве средства для согревания.

Безоружные слуги (вакато) и пажи (ко-моно) носили то же платье, за исключением до и котэ. Вместо них они надевали короткое кимоно, а их единственным защитным доспехом был дзингаса.

Характер прочих элементов экипировки асигару всецело зависел от его военной специализации.

Новое оружие и тактика

Асигару сформировали основу самурайской армий в более поздние периоды. Реальное изменение к началось в середине 16-ого столетия с получением огнестрельного оружия от португальских и голландских торговцев. Почти немедленно местные даймё начали оснащать собственных асигару новым оружием, которое требовало небольшого срока обучения по сравнению с японским большим луком, требовавшим занятий многие года.

Преимущество нового оружия оказалось решающим в войне самураев. Особенно ярко это было продемонстрировано в битве при Нагасино в 1575 году, когда тщательно размещённые асигару своим ружейным огнем остановили атаку элитной «красной» конницы Такэды против рубежей обороны клана Ода и сломали хребет всей его армии (событие показано в финальной сцене фильма «Тень воина»).

После этой битвы асигару стали выступать в роли мощного дополнения к традиционным самураям. Их активно использовали во время вторжений в Корею в 1592 и 1597 годах. Если в первом вторжении соотношение мушкетов и луков было 2:1, то во втором уже 4:1, так как огнестрельное оружие показало свою эффективность. Позже асигару также использовались во время войны на территории современного Китая.

Воины-монахи с горы Хийя шествуют по улицам Киото со своими "микоси" (1146 г.).


Принято считать, что буддизм очень миролюбивая, пацифистская религия, но это мнение ничего общего с истиной не имеет. Лучшим доказательством крайней нетерпимости и агрессивности буддизма служит существование воинствующих монахов, игравших заметную роль в средневековой Японии. С X века действовали две крупнейшие буддистские секты с центрами в Наре и на горе Хиэй. Эти монастыри содержали многочисленные собственные армии, которые терроризировали округу. Монахи, вооруженные нагинатами (длинными копьями), а также мечами и луками, участвовали во многих конфликтах X-XIV вв., смещая с трона императоров и не уступая самураям в бою.

Повседневная жизнь Ишияма Хонганджи (1570 г.).


В период Сенгоку XV-XVI вв. приемы ведения войны японских монахов изменились. Влиятельность старых монастырей в Нара и Хиэй уменьшилась, зато на первый план выступили новые секты, такие как Ничирен-сю и Синею. Секта Синею сумела собрать такую мощную армию, что свергла даймё (баронов) и организовала собственные «княжества». Укрепленные монастыри в Нагасиме и Исияма-Хонгандзи не уступали по силе самурайским замкам, а Исияма-Хонгандзи выдержал самую продолжительную в истории Японии осаду. Монастыри служили центрами технического прогресса, в частности, монахи из Негородзи славились своим искусством стрельбы из мушкетов.

Воинах-монах икко-икки:
1 - аркебуза;
2 - голова воина-монаха;
3 - знамя Икко-икки;
4 - знамя-"сотоба" икко-икки;
5 - знамя отряда икко-икки из провинции Кага;
6 - Уесуги Кеншин (1530-78 гг.);
7 - Такеда Шинген (1521-73 гг.);
8 - меч-"катана".


История

С древних веков ведут свое начало монахи-воины, и это в самом деле что-то среднее между монахами и воинами.

Например, в школах секты Дзэн те, кого называют Библиотекарь, или Предводитель собрания, — все простые монахи, равные по положению рядовым воинам, служащим в провинции.

Следующая ступень — чиновники и помощники учителей — соответствует офицерскому рангу предводителя рыцарского отряда какого-либо поместья (владения, района) или командира пехоты.

Когда же монахи надевают пестрые религиозные одеяния, держат символы власти в руках и возглавляют большие группы людей, их называют Старейшины, или Мастера. Это соответствует статусу воинов, имеющих свой собственный флаг, свою символику и жезл, символизирующий власть; положению командира отряда всадников или пехоты, который может возглавить войска и командовать армиями, или командира лучников.

Воины-монахи в битве при Юджи (1180 г.).


Однако, когда дело доходит до учебы, практика воинских формирований выглядит далеко не так хорошо по сравнению с методами буддистской братии. Поясним в некоторых деталях. Путь познания у буддистов таков: простой монах покидает обитель своего учителя, чтобы посетить много известных монастырей и священных гор, повстречаться со многими учеными мастерами и просвещенными советчиками и преуспеть в изучении дзэн-буддизма и знаниях; даже если кто-нибудь пройдет через уровни чиновника или помощника учителя, или станет Старейшиной или Мастером, даже если он станет настоятелем главного храма или монастыря, он все еще будет без малейшего колебания продолжать изучение дзэн-буддизма до его полного завершения, ожидая того времени, когда настанет пора появиться перед своим учителем.

Было бы желательно иметь что-нибудь подобное и среди воинов, но и простые воины, занятые на малозаметной службе, получают жалованье даже когда бездельничают. Поскольку они не испытывают недостатка в еде, одежде и жилье, то даже совсем молодые обзаводятся женами и детьми. Они сделали своей работой утренний и послеобеденный сон, и не учатся и не работают над совершенствованием навыков боевых искусств, которые являются обязательными для воинов, еще меньше уделяют внимания постижению расплывчатой сути воинских и боевых принципов.

Растрачивая каждый день по мелочам, так они проводят месяцы и годы, их волосы седеют и выпадают. Достигнув соответствующего возраста, они получают заслуженный статус. Если, например, они станут посланцами или эмиссарами, то как-нибудь с помощью коллег выполнят порученную работу, но если им предстоит необычная миссия в отдаленной провинции, они будут захвачены врасплох и встревожены. Даже во время приготовления к путешествию они получают профессиональные советы от предшественников и усваивают традиционные наставления протокола; если же в конечном счете они выполнят работу, считайте, счастливо отделались.

Оборона Токио воинами-монахами из Хокке-Шу от повстанцев икко-икки (1528 г.).


Мы не можем сказать, что такое положение вещей нормально для воина на службе. Поясним некоторые детали. Официальные обязанности воинского сословия обычно четко определены, и вам надлежит хорошо их изучить, пока не вступили в должность. Когда встречаешься со способным и опытным чиновником, оставь пустой разговор и выясни такие вещи, знание которых может помочь тебе в будущем. Переспрашивай, внимательно слушай и все запоминай. Изучи и усвой древние наставления по служебным обязанностям и протоколу, даже иллюстрации, делай копии для будущих ссылок. И если усвоишь главные обязанности для различных должностей, какой бы пост ты ни занял впоследствии, для тебя будет легко выполнять все необходимое.

Воин-монах из Нары или Маунт Хийи (ок. 1100 г.)
1 - один из способов ношения головного покрывала;
2 - головная повязка (хачимаки);
3 - буддистские четки;
4 - деревянные "сандалии";
5 - меч-"тачи";
6 - различные типы нагинаты.


Более того, постигая, как надо делать работу, благодари старших и коллег и делай свое дело с их помощью — это образ действий в обычное время. В случае кризиса, напротив, так как вы не можете сами воспользоваться помощью и указаниями других, ничего не остается кроме как принимать решения по своему собственному усмотрению, на благо или во вред.

К примеру, военный инспектор обязан знать количество вражеских войск, боеспособность их формирований и уровень подготовки, систему безопасности укреплений и замков противника, особенности и преимущества местности, в которой они расположены, и перспективы победы в сражении. По этой причине служба военного инспектора традиционно считалась одной из самых трудных. Однако ошибка в расчетах какого-либо военного инспектора может привести всего лишь к неправильному индивидуальному решению.

Когда же ошибка совершается на уровне командующего пехотой и вышестоящих лиц, уполномоченных отдавать приказы, от нее зависит жизнь и смерть вверенных командирам войск; поэтому опозорить отряд воинов неумелым командованием — это высшее преступление.

Это подобно тому, как некий последователь секты Дзэн, который пренебрегал изучением постулатов религии в бытность простым монахом, со временем становится Старейшиной или Мастером, надевающим яркие одежды, носящим символы власти и возглавляющим большую группу просто потому, что состарился и облысел.

Однако, когда шарлатан, подобный этому монаху, допустит какую-нибудь глупость принародно, он становится всеобщим посмешищем; лишь ему одному стыдно, и он может уйти — в этом нет ничего опасного для других членов общины. В противоположность этому, когда командир совершает грубый просчет в руководстве боем, это угрожает жизни его солдат и приводит к большим потерям.

Важно понимать это и последовательно использовать свободное от службы время для совершенствования вашего владения воинскими и боевыми принципами. Учитесь и тренируйтесь так, чтобы не было обязанности, которую вы не сможете выполнить, даже если это будет командная должность.

Нагината


История

Это оружие использовалось японцами еще издревле, но первые упоминания о нагинате относятся к концу VII века. В период правления императоров эпохи Камакура и Муромати нагината приобрела наибольшую популярность и широкое распространение. Первоначально она применялась простыми пехотинцами в основном против всадников и для подрубания ног вражеских лошадей. Впоследствии качественно сделанная и богато украшенная нагината стала появляться у всадников знатного рода. Кроме этого, нагината была принята на вооружение самураев и стала излюбленным оружием монахов-воинов. С начала XVII века и по середину XIX века она являлась статусным оружием женщины из сословия самураев и предназначалась для защиты дома в отсутствие мужчин.

Описание

Нагината представляет собой длинную рукоятку (именно рукоятку, а не древко) овального сечения и наконечником в виде широкого саблевидного клинка с односторонней заточкой, чуть выгнутого на конце. Этим оружием наносятся рубящие и колющие удары. Чуть ниже крепления наконечника к рукоятке возможно наличие круглой гарды. Длина лезвия составляла 30 см, а рукоять была около 2 метров. Позже в ходе истории рукоятка укоротилась до более удобной длины – 1,5-1,2 метра. Такой уменьшенный и облегченный вариант стал весьма распространенным и использовался при тренировках.

Помимо простой нагинаты в Японии также существовали и другие виды подобного оружия. Один из них, наиболее близкий к ней, называется бисэнто. Это также оружие с длинной рукоятью и подобной нагинате формой клинка. Оно отличается немного большим размером и весом, другой техникой боя: оружие берется более широким хватом, удары наносятся и обратной к наконечнику стороной рукояти, а ведущая оружие рука находится близко к гарде. Также ударом бисэнто можно с легкостью отрубить голову не только человеку, но и лошади, что нагинатой сделать практически невозможно.

В Японии существовало более 400 школ изучения техники боя нагинатой. Изучение подобного стиля боя и в настоящее время практикуется в традиционных школах японского боевого искусства.